Появился Музыкант с оторванным рукавом куртки. Присел рядом с Казановой, достал сигареты.
– Слушай, Казакова, тебе не надоело выглядеть дураком? Мне, если честно, во где уже! Сплошная перхоть.
Костя тоже закурил. Откуда-то проявились Белкин с Гончаровым.
– Что, мусора, обкакались?
– Похоже. И подтереться нечем. Делать-то что будем? Ждать, когда она кого-нибудь из них клофелином угостит? Только вряд ли ее украли, чтобы пригласить в ресторан.
Зачем-то приехали пожарные машины. Несколько милицейских “фордов” и “Жигулей”, вращая мигалками и противно завывая, выстроились вдоль тротуара. Замелькали папахи и лампасы, объективы видеокамер, пластиковые щиты, каски, сапоги, камуфляж, автоматы.
– Спорю на что угодно, что никакого взрыва не будет. – Белкин взглянул на свою “Ракету”.
– Можешь не спорить. Время вышло. Бутафория. Они не сумасшедшие.
Последние покупатели освобождали Пассаж, пробегали пространство, ограниченное щитами, и растворялись в толпе.
– Лучше бы рвануло, – зло, вполголоса высказался Паша. – Не так обидно бы было. Вовчик, ты чего такой бледный?
– Холодно.
– Ладно, мужички. – Музыкант щелкнул окурком. – Проиграли – надо платить.
– Знать бы чем и кому.
– Есть у меня небольшая заначка. Без заначки сейчас никуда. Погнали, хватит курить.
На противоположном углу скопилась группа протестующих.
– Вот, глядите, глядите! Де-мо-кра-тия! Докатились, в центре города-героя процветает терроризм! Прислушайтесь, прислушайтесь к нашим голосам и отдайте свои за наше движение. Мы выведем вас из тупика!!!
– Да расстреливать всех надо, и сразу порядок будет!
– Присоединяйтесь, присоединяйтесь!!! Твой сегодняшний голос – это завтрашнее процветание России! Ура!!!
– Приехали, мужички. – Музыкант опустил стекло отделенческих “Жигулей”. – Вон окошко светится. Это как раз его. Пять комнат занимает, буржуй. Впору раскулачивать. У него дома пара ротвейлеров, говорят, злые на характер. И возможно, кот-убийца.
– Кто говорит?
– Соседи, кто ж еще?
– Ты уже навестил?
– Все по науке. Вашу работу, между прочим, выполняю. Этот мужичок – связь Шерифа. – Так это мы знаем. Он был у нас.
– И что рассказал?
– Жалко Шерифушку, всю ночь плакал, все платочки замочил. Какого парня грохнули! Вах-вах!
– И все?
– Подтвердил, что тот любил фисташки.
– Хорошо хоть так. Не борзел?
– Да не сказал бы. Ты понимаешь, Серега, не борзел, потому что мы без пристрастия спрашивали. Был грех, сознаюсь. У нас ведь немножко другая версия на тот момент выплывала. С девочкой. Поэтому мы так, формальности ради. Не знаете ли, что пропало, не собирался ли кого пригласить?