Всхлипы наконец-то прерываются, меня внимательно слушают.
- В Америку нам никак не поехать. Это просто невозможно.
- Но почему? Мы же отложили на отпуск. Ты ведь неплохо зарабатываешь на своем химзаводе.
- Да потому что до Америки невозможно доехать! Туда можно только доплыть, вернее, правильно говорить - дойти на пароходе или долететь на самолете. А вот доехать никак.
Вы когда-нибудь видели повторное извержение вулкана в отдельно взятой квартире? Видели? Не может быть! Хотя... на земле сейчас семь с половиной миллиардов жителей, по теории вероятности все возможно.
Не буду описывать нашу ссору, это может занять слишком много времени. Мне удалось помириться только после полной моей капитуляции, заключающейся в клятвенном обещании поездки в Америку в ближайшее время. И еще, вместо футбола, который я запланировал посмотреть в этот вечер, мы с Настей идем в наш городской парк погулять, подышать, так сказать, свежим воздухом. Лето в этом году выдалось неудачным. Холодно было даже в кожанке с теплой шерстяной подкладкой. Снег уже растаял. Да, да, не удивляйтесь, сегодня утром, в начале июня, пошел самый настоящий снег. Он, конечно, быстро исчез, но снег в июне, в Подмосковье, это как в старом бородатом анекдоте - 'такое вот хреновое лето'.
Городской парк летом никогда не пустовал, даже поздней ночью на лавочках сидели парочки, целуясь и обнимаясь, не замечая никого вокруг себя. Но это было не этим летом. Холодный, пронизывающий ветер, температура воздуха не выше пяти градусов, все это не способствовало прогулкам по парку и тем более посиделкам на лавочке. Никто не спешил покинуть территорию парка, когда мы в него входили. По простой причине - не было тех, кто в этом парке сегодня гулял, или были, но уже давно ушли. И только на одной из лавочек неподвижно сидела одинокая фигура, сжимая в руках дамскую сумочку. Чем ближе мы подходили к ней, тем я все больше чувствовал себя неуютно. Возможно, во всем был виноват холод. Идея погулять в парке мне теперь не казалась замечательной.
- Это же Аленка!
Возглас моей жены застал меня в тот момент, когда я уже окончательно решил возвращаться домой. И мысль 'я еще успею на второй тайм' так и не воплотилась в реальность. Попасть домой в этот день мне не удалось.
- Какая Аленка? Твоя подруга, которая завтра улетает в Америку?
- Она самая. О боже, у нее губы синие.
Я оставил жену, и со словами: 'Постой здесь, дорогая', - подошел к лавочке. Неподвижное тело девушки в бордовой куртке-парке с молниями вдоль боковых швов и капюшоном, было похоже на застывшую скульптуру, поддерживаемую многолетним дубом, почти сросшимся с краем лавочки, а губы и кожа на ушных раковинах Алены действительно имели неживой синеватый оттенок. Но тело при касании еще не потеряло тепло. Смерть, а девушка была без сомнения мертва, наступила совсем недавно. Я не эксперт, но в такую холодную погоду, кожа остыла бы очень быстро.