– Мы ведь не вполне обычные, не так ли?
– Нет, – прошептала она и опустила лицо на мое плечо, закрывая глаза. – Ненавижу делать это, Гаррет, – тихо произнесла она. – Каждый раз, когда мы расстаемся, я прихожу в ужас от того, что, возможно, никогда больше не увижу тебя. Что, если я не смогу вернуться вовремя? Что, если Ночь клыка и пламени наступит этой ночью, и к тому времени, как мы доберемся туда, Орден уже будет полностью уничтожен? – Она замолчала, ее следующие слова были едва различимы. – Я только открыла для себя все эти любовные штуки, – пробормотала она в мою рубашку, заставляя сжиматься мое сердце. – Не могу потерять тебя сейчас.
– Мы солдаты, – тихо сказал я ей. – Неважно, на какой мы стороне. До тех пор пока война продолжается, мы должны сражаться. Или наблюдать, как все вокруг нас горит. – Она прижалась ближе, жар ее тела пульсировал у моего бока, когда я потянулся и взял ее за руку. – Однажды, – прошептал я, переплетая наши пальцы вместе. – Однажды война закончится и сражения прекратятся. Вот зачем мы это делаем. Заставляем Святого Георгия понять, что не все драконы монстры. Они начали слушать, Эмбер. Год назад, да даже месяц назад Мартин никогда бы не согласился на подобную встречу с драконом и бывшим солдатом. Мы меняем устои. – Я нежно сжал ее руку. – Ты меняешь. Просто находясь здесь, желая разговаривать со Святым Георгием, ты бросаешь вызов всему, что они знают. – Что ты сделала и со мной.
– А как же «Коготь»? – мрачно поинтересовалась Эмбер. – И Старейший Змий? Орден верит, что драконы безжалостные существа, которые хотят властвовать над миром. Она определенно не делает ничего, чтобы изменить их мнение. А после того как они увидят клонов… – Она поежилась. – Никто не сможет посмотреть на этих существ без мысли о «бездушных монстрах».
Я поморщился. Эмбер была права: вид армии жестоких, лишенных разума драконов-клонов не поможет нам убедить Святого Георгия, что создания, с которыми они сражаются, не заслуживают смерти.
– Всему свое время, – сказал я. – Сначала позаботимся об Ордене, а потом станем беспокоиться о «Когте».
Она кивнула, замолкая. И несколько ударов сердца мы сидели тихо, прижавшись друг к другу и затерявшись в наших собственных мрачных мыслях, не двигаясь. Понимая, что это может оказаться последним разом, когда мы видим друг друга. Опять. Как сказала Эмбер, похоже, мы всегда будем разрываться на части, войной, нашими врагами, даже друг другом. Нежелание боролось с усталым чувством смирения. «И всегда будет так», – осознал я. Бояться за жизни друг друга, знать, что каждый проведенный вместе момент может оказаться для нас последним.