С Асторгом дела у Империи обстояли приблизительно так же. На словах мир и дружба, вроде как изрядно укрепленные недавним разделом южных завоеванных владений, а на деле бесконечные пограничные конфликты и непрерывное слежение друг за другом. Для настоящей, а не бутафорской войны сил у обеих сторон было маловато. Асторг уступал Империи в народонаселении, а значит, и в количестве войск, которое он мог выставить на поле битвы, а Линдус вместе с властью получил кучу проблем, которые не дали бы ему возможность провести короткую и победоносную войну, по крайней мере на данный момент.
Среди них числились кровавые и страшные мятежи, то и дело вспыхивающие на присоединенных территориях, особенно на Юге; нестабильность финансовых дел, ибо в смутные времена приток денег в казну здорово уменьшается по причине того, что очень уж многие стремятся чуть-чуть, да зачерпнуть из золотой речки, справедливо полагая, что в этой суете данного шага никто не заметит; ну и самое главное – дела семейные. Братья единокровные.
Нет, так-то выходило, что Линдус Второй трон не узурпировал, а получил его по праву. Папаша по официальной версии вроде как сам помер, так что все верно – престол по старшинству перешел и по установленному лет триста назад статуту.
Вот только плевать остальным братьям было на этот самый статут. Им была нужна власть, до которой, казалось, уже рукой подать, и не нынешняя, над какой-то провинцией, а абсолютная. Над всем и всеми.
Перегрызлись братья, перегрызлись. Нет, формально тут тоже все было благообразно. Они время от времени встречались, сердечно общались, младшие преклоняли колено перед старшим, и – ждали. Ждали чужих ошибок, ненавидя друг друга так, как на это способны только родные по крови люди.
А младшенький, Айгон, даже на визиты во дворец Императора не расщедривался, небезосновательно полагая, что, отбыв туда, обратно в свои земли он уже не вернется. Его Линдус Второй особенно не любил, и, если верить услышанному, даже пару раз пытался убить чужими руками, но безуспешно. Сам же Айгон тем временем железной рукой навел порядок в северных землях, практически восстановил сгоревший пару лет назад флот и теперь скрытно, но так, что все про это знали, налаживал связи с нордлигами, окончательно оправившимися от недавнего разгрома и снова рвущимися в бой. Точнее – к грабежам и насилию, без которого этим бородатым ребятами жить невыносимо.
В общем – какие там войны, какие Халифаты, какой Асторг? С внутренними делами бы новой власти разобраться. А еще – с эльфами, которые подобно заразе, потихоньку, потихоньку расползаются по имперским землям, подминая под себя деревеньки, городки, реки, поля. И, приходя на новое место, они обустраиваются так, что становится ясно – никуда они отсюда больше не уйдут, как это случилось с Фольдштейном и Сезией. Линдус, тогда еще Восьмой, пустил их туда на время, дабы спровоцировать конфликт, который выльется в войну. Со второй частью плана сложилось, война началась. А с первой – нет. Не ушли эльфы обратно за Луанну, не захотели.