Вика с грохотом прошелся по выдвижным ящикам, открывая их один за другим в поисках прихваток. Обнаружив их в самом последнем подпавшем под подозрение ящике, он с удвоенной осторожностью приблизился к кастрюле.
– Папа, иди есть! – прокричал он, пытаясь донести свое сообщение до соседней комнаты. – Ничего ведь не слышит, – пожаловался он Андрею. – Опять за свою рукопись засел. Ну, ты сам видел, в общем. Прибежал из универа как ошпаренный и прямиком в комнату. Ни здрасьте тебе, а только, можно сказать, до свидания.
Одолев кастрюлю и водрузив ее на стол, Вика бросил вызывающий взгляд на шипящую сковородку.
– Слушай, Андрей, пойди позови его, а? Впрок еда ему точно не пойдет, опять заглотит все за две минуты, но все же…
Андрей двинулся к комнате отца Вики через длинный узкий коридор, с опаской поглядывая на высокий стенной шкаф. С верхних полок торчали огромные пачки газет и журналов, готовые в любой момент обрушиться кому-нибудь на голову. Он подошел к белой двери со вставкой из непрозрачного рифленого стекла и постучал. Ответа не последовало. Андрей постучал еще раз и прислушался. Изнутри до него донеслось шуршание бумаги и отголоски задумчивого разговора, который отец Вики вел сам с собой. Подождав еще немного, Андрей приоткрыл дверь и вошел внутрь. Небольшая комната с цветастыми пожелтевшими обоями на стенах носила гордое название рабочего кабинета.
– Алексей Степанович, простите, что отвлекаю, там это… ужин готов. Вика есть зовет.
Андрей обвел взглядом комнату, которой, возможно, позавидовали бы многие библиотеки. Все стены были заставлены шкафами и полками, на которых плотными рядами стояла самая настоящая армия книг. Переплеты пестрили названиями на самых разных европейских и восточных языках. Арабская вязь здесь соседствовала с латиницей, а массивные буквы иврита – со старорусским кириллическим алфавитом. Невысокий шкаф, примостившийся под подоконником, был полностью забит двуязычными и толковыми словарями.
За большим письменным столом, спиной к входу, восседал пожилой, но крепкий мужчина с густой, но уже начинающей седеть шевелюрой. На столе перед ним лежала та самая рукопись, о которой столько говорил Вика. Оставшаяся поверхность стола была завалена раскрытыми словарями и листами с рукописными пометками. Алексей Степанович внезапно обернулся и удивленно уставился на Андрея отсутствующим взглядом.
– А, Андрей, привет. Не слышал, как ты вошел, – сказал он, разворачиваясь на стуле.
– Там Вика есть зовет, готово все почти, подходите, – вставил Андрей и развернулся, чтобы уйти.