– Кто и как?
– Цокотящая мадам на каблуках и в пиджаке. Ну, которая из управления.
– И как она его отвлекала? А свита что делала?
– Там вся свита – одна тетка. Вон та в синюшном платье трупненькой расцветочки, – силуэт ее мелькнул в конце коридора. – А рядом с ней ходит общественный наблюдатель, но ее что-то не особо видно. Цокотящая мадам показала министру все стенды об истории вычислительных машин, рассказала всю историю школы, насильно показала красоту кованых перил, но он заметил очередь.
– И что сказал?
– На месте – ничего. Сопел только. Скажет он все потом. На высшем уровне.
– Раз так, то нас это не коснется. Мы на самом дне общества.
– У нас мальчик! – раздался громкий шепот из аудитории.
– Сюда его, – это значило, что мужской туалет свободен. Очень скоро из него раздались слова, произносимые свистящим шепотом. Ленка вытаращила глаза и гневно вскинула руки. Возмутиться со звуковыми эффектами она не успела.
– Не дергай ты его. Может, не нужна ему математика. Пусть звонит и болтает, – примирительно прошептала я.
– А если кто-то другой услышит кроме нас?
– Пока никто не услышал… Пусть болтает.
– Как он пронес телефон? Куда его спрятал? – задумалась Ленка. Я не была уверена, что хочу знать, как ученик принес аппарат. Я бы приклеила его к ноге под длинной юбкой или брюками, возможно, засунула бы в великоватый ботинок. Главное, на мой взгляд, это разместить телефон максимально низко. Все равно нижнюю часть ног металлоискателем не проверяют. Никому из обыскивающих не хочется приседать в душное утро по восемьдесят раз подряд, да еще и с металлоискателем в руке.
– Мальчик, – сообщили из кабинета напротив.
– Занято уже.
– У нас девочка, – высунулась черноволосая организатор из кабинета в конце коридора. Я помахала руками, показывая, что можно ее выпустить. Ленка жестами указывала, кто в какую дверь туалета должен идти.
– Тебе не кажется, что это все походит на роддом? – спросила я Ленку. – «У нас мальчик», «у нас девочка», ну чисто роды.
За регулировкой движения выпускников мы слегка потеряли счет времени. Мы даже не подозревали, что их беготня сыграет свою роль в скорой криминальной истории.
– Я чувствую себя какой-то Королевой Унитазов, – пробормотала Ленка на очередном выходящем, – в голове одни туалеты и кто там сидит. Даже когда я отравилась той ветчиной, то столько о туалетах не думала…
– Да, последние полкило колбасы были явно лишние, – сказала я, припомнив, что после тех безалкогольных посиделок в честь Дня Учителя тоже ощущала себя нехорошо.
– Когда они закончат бегать? Они, что, дружно отравились? Некоторые третий раз идут.