Передать привет от Берты.
И выпить остатки яда. Жить больше незачем. Золотенькой девочки больше нет. Остались только канальи и подонки.
Галина приехала домой к Мирону. Дом, утомленный праздничной ночью, крепко спал. Растрепанная Галя, прямо в шубе, села в кухне на табурет, закачалась и стала ждать звонка из спальни Саши с приказом принести рассол. Или дожидаться, когда он сам за опохмелкой явится…
Мирон проснулся поздно. На его несчастье.
За это время Галина немного опомнилась, очнулась. Накопившаяся в ожидании ненависть подсказала: мало. Мало просто отравить подонка. Слишком просто, безболезненно, – один глоток, и ты в могиле, родня цветы-венки несет.
Но разве это – наказание? Возмездие? Уйти в одну секунду, даже не поняв, не вспомнив, как следует, как положено несчастную Берту, не проникнуться потерей самого дорогого, а это не всегда и не у всех – личная теплая шкура…
Галина вылила в раковину отравленный рассол. Наполнила графин заново и пошла к себе. В ненавистную комнату у гаража.
Прежде чем раздеться и лечь в постель, позвонила по телефону наемников и сделала заказ на Юнуса и Рустама. Сказала, что доплатит за особую, лично продуманную жестокость и фотографии мучений двух подонков.
С первого января, с начала нового года, смакуя и расписывая казнь двух братьев, Галина начала отсчет смертей.
Миронова решила пока оставить в живых. Поклялась превратить существование ненавистного гада в один сплошной кошмар. Продолженный на месяцы и годы. Подготовленный с холодным рассудком и расчетом, превращенный в эстафету потерь, смертей, кошмаров.
Вначале Галя решила отобрать у него единственного сына. Потом дочь. Потом жену, дом, брата.
Если Миронов усохнет и почернеет от горя, он вообще в живых останется. Будет жить и до самой последней минуты проклинать день, когда родился. Каждый день, каждую секунду будет вспоминать своих покойников и проклинать себя. Убить такую мерзость, растоптать одним движением – слишком легкое возмездие. Мирон не муха на стекле, не таракан, он тварь страшнее. Он будет жить и мучиться.
Перед спрятанной в комоде фотографией племянницы Галина поклялась, что не отступит – отомстит с холодной головой, с рассудком. И сорвалась только два раза: впервые на следующий день после смерти Берточки – второго января.
В тот день дом проклятого гада заполнился детьми, сын и дочь друзей назвали… Галина смотрела, как счастливый Саша обнимает поганых отпрысков, семьей кичится, хвалится картинами…
Ненависть захлестнула до самой макушки, злоба затуманила рассудок: невыносимо видеть, как гад ласкает своих живых детей, жену целует, обещает закатить пир горой на день рождения любимого сыночка…