Из огромных окон, за лесом виднелось море. Волны, накатывая, разбивались о скалы так, что взлетала пена.
Они находились на третьем этаже усадьбы, где работал персонал. Мадлен быстро провела их туда по лестнице. Она объяснила, что первые два этажа отведены под жилье персонала и там по-прежнему идет ремонт. Внизу пахло сырым бетоном и опилками. Из комнат доносился звук столярного станка, и им пришлось перешагнуть через большой рулон изоляционного материала, лежавший перед лестничной площадкой.
Наверху ничего ремонтировать не требовалось. Все было сверкающе-белым или светло-серым: стены, потолки и мебель. Никаких перегородок, одно большое офисное пространство с письменными столами и стоящими кое-где компьютерами. Персонал, казалось, мог усаживаться где угодно. Атмосфера расслабленная. Сплошные улыбки и любезные кивки. В дальнем конце большой комнаты имелось две двери. Мадлен заметила, что София на них поглядывает.
– Там располагаются офисы Франца и руководителя персонала, – пояснила она. – Все остальные работают здесь. Разумеется, за исключением тех, кто занят с нашими гостями и в сельском хозяйстве.
София вновь посмотрела на двери. Задумалась, не выйдет ли Освальд и здесь ли он вообще, но спрашивать об этом не хотелось.
– Значит, вы занимаетесь сельским хозяйством? – спросила Вильма.
– Да, мы почти полностью себя обеспечиваем, – с гордостью ответила Мадлен. – Выращиваем здесь все необходимые овощи и фрукты. Производим собственное молоко и масло. Даже завели овец. Усадьба обогревается геотермальным теплом. Здесь, наверху, мы, собственно, являемся обслуживающим персоналом Франца. Занимаемся административными делами, почтой, закупками и тому подобным, чтобы Франц мог концентрироваться на своих лекциях и исследованиях.
– Можно ли немного узнать о Франце Освальде? – спросила София. – Откуда он и чем занимался раньше?
– Это не имеет значения, – поспешно и слегка раздраженно ответила Мадлен. – Франц хочет, чтобы мы сосредотачивались на гостях и программе, а не на нем. Он – тот, кто есть. Наш руководитель.
София понаблюдала за ней со стороны. Мадлен выглядела встревоженной и несколько отсутствующей.
– Но вы не молитесь на Освальда и не поклоняетесь ему?
– Конечно, нет! Ты ошибаешься, если думаешь, что мы – какое-нибудь фанатичное религиозное движение. – Голос Мадлен повысился до фальцета.
Беседа начала выбиваться из колеи, но тут инициативу взяла на себя Вильма. Она так ловко развернула разговор в нужное русло, что Мадлен, вероятно, даже не заметила, как ее напряженное лицо разгладилось. Вежливые вопросы и лесть: