- Да, я и забыл, что ты дикарь, - улыбнулся Громеш. – Красиво, правда? Только эгир может жить в летающем дворце. Бедняга. На земле куда удобнее.
- И как мы туда попадем? Может, надо взлететь повыше?
- Если только частями. И вообще, уважай хозяев, и они возможно, - он выделил это слово, - не станут приближать твою смерть. Идем.
Бодрой походкой трехсотлетний дедулька направился прямо к центру находящейся под платформой застройки – невысокие домики на участках без оград, идеальные лужайки, бассейны, парковые островки и спортивные площадки. Народу было не то чтобы мало, то там, то здесь попадались праздношатающиеся аборигены, но вот на нас они внимания практически не обращали. Только лысые парни в туниках при виде нуна низко склонялись и стояли так, пока он не пройдет.
Шел старичок быстро, почти бежал, и километр мы проделали буквально за несколько минут. Под центром платформы нас уже ждали – три человека в военной форме отсалютовали нуну, небрежно кивнули мне и отступили на шаг от каменного круга, куда мой спутник немедленно встал, да и меня затащил.
Приемный круг находился в большом холле, откуда в другие помещения вела только одна дверь. Высокая, двустворчатая, с богатой резьбой и золотой отделкой. Такая внушает уважение и желание взорвать ее к какой-нибудь матери.
Нун внимательно на меня посмотрел, мол, все помнишь?
Я кивнул. Открывать душу первым встречным шумерам было не в моих интересах.
Эгир, толстенький добрячок с мясистым носом и губами чуть навыворот, иссиня-черной бородой, заплетеной в три косички, и роскошной кудрявой шевелюрой, стоял прямо за дверью. Видимо, только нас и ждал. Он приветливо, как хорошему знакомому, кивнул мне, а нуна Громеша тепло обнял. Казалось, два старых друга встретились после многолетней разлуки, весь мир ждал, пока они друг друга тискали.
Весь мир – это десять пар глаз, уставившихся на меня. Причем, и это для меня стало неожиданностью, три пары из них были женские. Вот тебе и патриархальное общество.
Наконец только что не изнасиловавшие друг друга носители старой крови расцепили объятия, нун Громеш уселся в ближайшее свободное кресло, а эгир скромно примостился рядом, такой вот либерал-демократ, завсегда с народом. Я, помня наказы Громеша, остался стоять – не по чину мне тут булки на сидения пристраивать.
- Значит, это и есть ваш герой, - эгир хлопнул в ладоши, междусобойчики и перешептывания тут же прекратились. Только длинный сухощавый мужчина в красном костюме фыркнул. Эгир повернулся к нему, - герой, нун Конташ, это мы уже обсудили.