– Вот как… – проскрипел лешак. – Вот оно, значит, как… Сколько лет живу в Лесу, но чтобы так над человеком изгалялись, не слышал. А услышал бы – не поверил!
– Кх-х… что это было, а? – Егор, чтобы не упасть, обеими руками опёрся о ствол дерева. Перед глазами плавали цветные круги.
– Значит, всё-таки сетуньцы… – Гоша словно его не слышал. – Их человек дал парню какое-то поручение и знак, этот самый медальон. И пообещал в уплату эликсир. Знать бы ещё, за что?
– Кх-х… тьфу! – кисло-рвотный привкус, скопившийся во рту, не давал выговаривать слова. – Что за эликсир? Можно без загадок, а?
– Сетуньские эликсиры пробуждают в человеке всякие скрытые способности. Без них с тварями, за которыми они по Лесу гоняются, нипочём не справиться.
– А что, эти эликсиры такие ценные?
– Ещё бы! Никто, кроме сетуньцев, их варить не умеет, а чужакам они их не дают. Даже своим не дают, тем, кто на охоту не ходит. А ведь многие эликсиры – сильнейшие лекарства, если их употреблять с умом. Друиды, или Наина, уж на что доки в снадобьях, и те не умеют варить такие. На Речвокзале и ВДНХ за один флакон любые деньги сулят, да только никто не предлагает.
– Эликсиры, значит… – Егор сделал попытку подняться, покачнулся и снова сел.
– Они самые. И вот что, паря… – на лешачиной физиономии обозначилась неуверенность. – Ты бы помалкивал об этом, пока не разберёшься, что к чему? А то и вовсе забудь – нечисто тут, ох нечисто, печёнкой чую!
«…а у тебя она есть, печёнка-то?..»
– И Шапиро не говорить?
– Ему – особенно.
XII
Поляна Серебряный Бор раскинулась на острове, в излучине Москвы-реки. К югу, на Крылатских холмах, в непроходимых кайнозойских чащобах, в тени древовидных папоротников бродили мегатерии, гигантские броненосцы и саблезубые хищники. Фермеры избегали здесь селиться – кому нужны такие неспокойные соседи, когда вокруг полно свободной земли? – так что холмы стали вотчиной учёных с кафедры палеонтологии МГУ.
Допотопной фауной мог полюбоваться любой желающий, не удаляясь от безопасной Поляны. К водопою напротив пляжа частенько выходил стегодон, гигантский предок слона, вооружённый четырёхметровыми бивнями, и вид девиц, загорающих, в чём мать родила, в паре десятков шагов от принимающего солнечные ванны великана, приводил публику в восторг. Палеонтологи, развернувшие на Поляне постоянную биостанцию, числились у Сергея в списке привилегированных клиентов – он в разное время немало перетаскал для них голов и шкур древних тварей. Случалось и водить за реку исследователей – один из них как-то под большой стакан, поведал о стоянке австралопитеков, найденной на «том берегу». Правда, утром он яростно открещивался от этих слов, ссылаясь на усталость и ядрёную филёвскую самогонку.