Оставить раненых и уйти с Семеном Фира отказалась категорически. Все попытки объяснить, что так будет лучше для всех, наталкивались на глухое упрямство. В конце концов, военфельдшер Сиваков своею властью объявил девушку мобилизованной в Красную Армию. И отдал приказ довести Семена до брода, провести разведку и потом вернуться в лагерь. Вопрос об уходе был отложен до получения результатов разведки. Прямому приказу старшего по званию, свежеиспеченный красноармеец Дольская Эсфирь Михайловна была вынуждена подчиниться. Но свое неодобрение тактики командования выражала очень явно, хотя и, слава Богу, молча.
Дорога пошла вниз, сделала резкий поворот... И Семен, до судороги в колене, вжал в пол тугую педаль тормоза. Однако автомобиль продолжал катиться вперед, нацелившись пробкой радиатора прямо в выщербленный задний борт остановившегося посреди дороги ГАЗ-АА. Механические тормоза без гидроусилителя не могли мгновенно остановить тяжелую машину. Только вывернув руль вправо Чекунов смог избежать столкновения со стоящим на дороге грузовиком. "ЗиС" уткнулся передком в кусты и заглох.
- Твою ж дивизию!!! Понакупили прав, а ездить не умеют!!! - Семен выскочил из кабины и обежал стоящий грузовик...
Остановился. Выругался. Сплюнул под ноги. "Черт, надо быстрее отвыкать от мирных привычек". Прислушался к лесному шуму. Хотя в ушах все еще гулко отдавался лихорадочный стук сердца, но, вроде бы, ничего подозрительного не слышалось. Повернувшись, полез в кабину за карабином. Пассажирка сидела на месте, зажав руками лицо и подозрительно хлюпая носом.
- Фира, ты что?
- Что, что... странно гнусавым голосом ответствовала красноармеец Дольская - дурак ты, и ездить не умеешь. Посадили пацана за руль...
Семен возмущенно набрал воздуха в грудь, что бы поставить нахалку на место - и тихо выдохнул его обратно: "А ведь действительно, кто я для нее сейчас - пацан восемнадцатилетний".
Тем не менее, не обращая внимания на протесты Фиры, Семен отвел ее руки от лица и облегченно вздохнул: видимо при резком торможении девушка просто ткнулась лицом в лобовое стекло. И теперь из опухшего носа текли две тоненькие струйки крови, размываемые потоком слез. Заставив "раненую" сесть, откинув голову назад, Семен вручил ей чистую тряпку.
- Сиди здесь, я скоро приду.
- А ты куда? Я с тобой - Фира зашевелилась на сиденье, и пришлось придержать ее за плечи.
- Сиди. Там наши машины брошенные. Посмотрю и вернусь.
Взяв карабин наизготовку, Семен двинулся вперед. Картина внезапно остановленного движения разворачивалась перед ним. Автомобили стояли на дороге или съехав на обочину. И не только автомобили. Вот застыл трактор с прицепленной пушкой. А вот и брошенная трехдюймовка с передком. Два танка и трактор виднеются на просеке. Один танк прицеплен тросами к трактору. Еще машины. Трехтонки и полуторки. Оставленные своими хозяевами, с раскрытыми дверцами кабин, с поднятыми створками капотов, и просто замершие на дороге - как будто в ожидании зеленого сигнала светофора. Нет ни разбитой, ни горелой техники. Просто колонна, ждущая сигнала к началу движения. Но сигнала не будет. Люди ушли. Остались только машины, мертвое железо.