Через день в городе был праздник! Власти подарили добрым горожанам развлечение — казни! Правда, не как обычно — в воскресенье, но зато много и на любой вкус. С раннего утра главная площадь была заполнена народом — все стремились пробраться как можно ближе к эшафоту, чтобы сполна насладиться изысканным зрелищем. Юркие мальчишки продавали зевакам жареные соленые орешки, знатоки обсуждали детали и нюансы предстоящего действа, достоинства и манеру работы городских палачей до тех самых пор, пока, наконец, все участники шоу не заняли свои места.
Тогда осталось лишь слушать, смотреть и оценивать. А после, сидя за бутылочкой-другой вина, во всех подробностях вспоминать, обсуждать, смаковать.
Что сказал перед отсечением головы толстый Фонтегю, как долго билась в агонии повешенная племянница булочника Буланжера и как, об этом рассказывали те, кто стоял у самого эшафота, некий безвестный ремесленник, которого тащили к колесу, бормотал:
— Голуби, голубки мои родимые, как же вы теперь без меня…
Шевалье де Крепона, Крыса и Жюстин среди казненных не было.
Де Савьер смотреть на это зрелище не пошел. Он насмотрелся всяких смертей на войне — легких, как утренний сон, и страшных, хуже ночных кошмаров. Как всякий сын своего века, он знал, что казнь — необходимая составляющая правосудия, но любоваться этим не собирался, хотя и принимал как должное.
Утром, пока народ развлекался, он спустился в зал таверны и с удивлением обнаружил там уверенно надирающегося Ажана. Перед ним стояли две бутылки вина, пара пустых валялась на полу. И никакой еды на столе.
— Не понял? Ты почему здесь, а не на площади? Как ни крути, но там заканчивается пьеса, которую начал ты.
Жан тяжелым взглядом посмотрел на друга.
— Садись, выпьем. Может быть, в твоей компании я смогу опьянеть.
— Жан, что с тобой? Ты расклеился, как отвергнутая девица!
— Отвергнутые, и вообще прочие девицы, там, — Жан неопределенно махнул рукой, — а мы здесь. Девицы там получают удовольствие, а я здесь никак не могу напиться. Вон, третья бутылка, а я трезв, как новорожденный щенок. Это несправедливо!
— Слушай, что происходит? Это же ты их… Я точно знаю — впервые в Амьене виновные в разграблении караванов, да демон с ними, с караванами, виновные в гибели людей… ты помнишь, сколько их было, убитых, истерзанных, изуродованных… Помнишь? — де Савьер схватил друга за плечи, встряхнул… — Впервые их вина доказана полностью, безо всяких пыток!