– Драка! – громко огласил Славик то, что и без того было понятно всем присутствующим и, приняв боевую стойку, начал подначивать второго мужика, в которого мертвой хваткой вцепилась Ершова:
– А ну, отпусти ее и иди сюда! – потребовал Печенька и с выражением лица, подобным морде быка на корриде – то есть таким же бессмысленным и беспощадным – кинулся на своего противника, который в этот самый момент пьяно покачнулся, в результате чего Славик налетел на стоявшего за ним официанта и, врезавшись в поднос, получил в морду – и даже не от человеческой руки, а от бокала. Вернее – его содержимого, что выплеснулось Печеньке в лицо.
– Сука! – взревел Славик, болезненно жмурясь от обжегшего глаза алкоголя, ничуть, впрочем, не усмирившего его боевого пыла. – Ты где, урод?! Дерись, как мужик! – продолжил свою пламенную речь Печенька и, двинувшись вслепую наугад, встретился с металлической колонной, что, впрочем, тоже его нимало не смутило.
– Качок херов! – воскликнул Славик зло и занёс кулак, целясь в ни в чем не повинный металл.
– Это колонна! – заорал предупреждающе Роберт, но опоздал – Печенька уже от души врезал по ней кулаком. Левицкий поморщился от раздавшегося следом вопля и этого мгновения хватило, чтобы пропустить коварный удар от соперника, пришедшего в себя первым после шоу имени Славика, аккурат в глаз.
От последовавшей за этим боли зазвенело в голове, но, несмотря на то, что перед взором все поплыло, Роберт единственным глазом выцепил напротив себя пятно, которое, по его предположениям, было блондином, и остервенело на него кинулся.
Однако, женская грудь под его пальцами там, где ее быть никак не могло, всячески намекала на то, что Акела промахнулся.
– Ой, – снова повторила Ершова и Левицкий отшатнулся, но прежде, чем успел найти того, с кем ещё не закончил, на веселье наконец подоспела охрана бара.
А дальше – морозный воздух, бьющий в разгоряченное лицо, когда их вывели на улицу, постепенно затухающая ярость и взятка, которую пришлось дать, чтобы обошлось без вызова полиции. А ещё – «невеста», испуганно на него взирающая, но, к ее чести, не пытавшаяся скрыться, как эти два хмыря, которых и след простыл, пока Роберт разбирался с охраной.
– Вот уж не думал, что обзавестись невестой столь нервная и опасная затея, – криво усмехнулся Левицкий, когда они остались вчетвером. Славик и Ершова обменивались безмолвными взглядами, воспитательница на удивление тоже хранила молчание.
Медленно выдохнув, Роберт устало, но категорично распорядился:
– Печенька, займись Леной. А ты, моя дорогая, – издевательски-ласково обратился Роберт к «невесте», – едешь сейчас со мной. И лучше даже не спорь.