– А вот и наши голубки, – прервал их голос гнома, – хоть бы дверь, что ли, заперли. А то люди ходят, могут заглянуть к секретарю за какой надобностью. А тут такое творится. Еще слухи пойдут…
– И какие слухи, – недовольно оборвал словесный поток Тар.
– Да мало ли какие, – пожал плечами гном. – Первый скажет, что комендант с девушкой в кабинете обжимается, а последний услышит, что ты ночами всех служанок в своей комнате ублажаешь. Оно вам надо?
Санни смущенно отвернулась в сторону окна, где маги продолжали свое противостояние с ящерами.
– Диарон, хоть ты мне и друг, – начал Артарион, – но впредь прошу тебя выбирать, что и при ком ты говоришь. Иначе нашей дружбе придет конец.
– Прошу простить, милая барышня, – смутился гном, понимая, что наговорил такого, что упоминается лишь в мужской кампании.
– Не стоит извиняться, – повернулась в нему девушка, сияя улыбкой на лице. – Я привыкла. Мои братья не стеснялись моего присутствия.
– Я и не сомневался, – гном погладил бороду. – Я чего вас искал-то. Вы на обед идете? Или ты заразил девушку своей вредной привычкой забывать про еду и вспоминать только посреди ночи, да и то не каждый день.
– Сейчас придем, – попытался отделаться от назойливого друга Тар. – Только ряд моментов обсудим.
– Да ты так и скажи, что я не вовремя, – гном развернулся и исчез в сплетении коридоров.
Санни рассмеялась, уткнувшись лбом в плечо мужчины.
– И ведь даже не обидится, – пробормотал мужчина, прижимая девушку к себе. – На чем мы остановились, – он провел ладонью по ее щеке.
– Тар, – девушка отвела его руку, – не здесь. Это не кабинет, а проходной двор. Хорошо, сейчас Диарон. А вдруг следующим будет кто-то из магистров или твои подчиненные.
– Да, ты права. Магистры просто не оценят, слуги начнут перемывать нам кости, а военный люд попросту в храм затолкает, дабы я от тебя никуда не делся. И Аллен с Олсеном будут во главе.
– Вот, значит, как, – девушка пристально посмотрела на Артариона.
– Эссенти… я, мы… понимаешь… – мужчина смутился и окончательно замолчал.
– Так, горе ты мое, – выдохнула она. Права была мать, когда говорила, что влюбленный мужчина хуже младенца: сказать хочет многое, а не может. – Сейчас идем обедать, потом ты делаешь свои записи, а я подожду тебя в библиотеке. Туда точно никто не вломится.
Тар радостно улыбнулся, крепко прижал к себе девушку, поцеловал, потом отпустил и, довольный, пошел за ней в столовую. Санни оставалось лишь радоваться, что в коридорах царила пустота, и никто не мог лицезреть картину «комендант на коротком поводке у секретаря».