Диара уперла взгляд в широкую спину, глуша приступ ярости. Проклятый высший будто знал, куда бить. Однако, несмотря на то что вампир ее ужасно разозлил, девушка не собиралась совершать ошибок из-за собственной несдержанности.
Но внезапно неосторожные слова мужчины напомнили ей о брате… О мальчике, который пропал почти пятнадцать лет назад и заслужил, чтобы его наконец-то нашли. Они все это заслужили. И мать, которая любила его как собственного сына и страдала не менее болезненно, и отец, который год за годом задействовал все свои связи, тратил колоссальные силы, опустошая себя и магически, и физически. И все впустую.
Они все заслужили, чтобы в конце концов зажить спокойно. Им нужна была хоть какая-нибудь весть. Диара не хотела думать об этом, и все же даже новость о смерти Лаэрта была им необходима. Потому что она поставила бы точку в этом непрекращающемся цикле поисков, страданий и пустых надежд.
— Я согласна, — ответила Диара и, вместо того чтобы уйти, как она планировала еще минуту назад, резко вернулась обратно к саркофагу. Встала напротив вампира, самостоятельно приблизившись к нему на такое расстояние, от которого под желудком вновь что-то сжалось. — Что нужно сделать?
Алые губы на бледном лице широко растянулись. Холодно-голубые глаза прищурились и сверкнули.
— Смелая девочка, — промурлыкал Элиас, пуская по позвоночнику Диары волну дрожи, — ничего сложного не потребуется.
В этот момент он шагнул к ней и, не успела она опомниться, скользнул рукой ей на поясницу, резко прижав к себе.
Девушка выдохнула, широко распахнув глаза. Грудь сдавило спазмом от ужаса.
— Нужно всего лишь поцеловать меня, Диара…
Ощущения от прикосновения вампира были похожи на душ с ледяной водой, после которого на тело накатывает волна жара.
Диара думала, что от упыря должно пахнуть смертью. Тленом и разложением, а может быть, даже десятками жертв, чью кровь ему приходилось пить. Как некромантка, она много лет имела дело с различной нежитью, и вся она так или иначе пахла мертвечиной.
Но вампир… не пах. Она чувствовала прохладное прикосновение его ладоней, однако оно не было ледяным, как ожидалось. И воздух рядом с Элиасом вместо трупной затхлости едва заметно отдавал морозом.
Однако это не могло погасить всего того ужаса, что она испытала от объятий высшего мертвеца.
И теперь ей что, полагалось его поцеловать?.. Мертвого мужика?!
Она посмотрела на блестящие хрустально-голубые радужки вампира и на короткую секунду подумала о том, как должно быть несправедливо, что настолько красивые глаза горят на лице нежити, а не живого человека.