Видение прервалось, заставив Диару глубоко вздохнуть, задержав дыхание. Теперь ей казалось, что все это она вспомнила. Так, словно ей было тогда вовсе не год от роду, а гораздо больше. Она сильнее сжала руки на морде дракона, не выпуская его из объятий. Ни на секунду. Казалось, если он сейчас оторвется от нее, это будет настоящий конец.
— Покажи мне, что ты пережил за те годы, что был драконом, — проговорила она мысленно. — Покажи мне то, что у тебя внутри, Бьельндевир.
Огромное тело иллишарина дернулось, мощная грудная клетка наполнилась воздухом, и горячее дыхание на несколько секунд опалило Диару. Но она не разомкнула рук.
— Покажи мне, — повторила она упрямо.
И он не смог отказать.
Память сотен лет ворвалась в ее голову как ураган, до боли выжигая мысли и чувства. Картины прошлого сменялись с бешеной скоростью, с каждой секундой доставляя все больше физических страданий.
Чужое небо и чужие звезды, огромные замки, над которыми летают живые драконы, солнце цвета крови, золото цвета ночи, черные кинжалы, металл которых растворяется в огромных, почти неуязвимых телах. Почти неуязвимых… Крики сотен умирающих драконов, призрачные тела тысяч, взмывающих в небо на сумеречно-белых крыльях.
Затем картинки стали мелькать еще быстрее, и Диара поняла, что это были уже сотни лет, что Бьельндевир провел в ее собственном мире.
Армады живых мертвецов маршировали под главенством черноволосого мужчины, рядом с которым летал огромный костяной дракон. Реки крови и бескрайние поля, которые будто за пару мгновений истаивали, превращаясь в болота, а затем в непроходимые леса. Лица людей, сменяющие друг друга с такой бешеной скоростью, что запомнить всех не было никакой возможности, и лишь боль от утраты каждого становилась все сильнее. Чернела бесконечно глубокой пастью бездна сумеречного мира, в котором дракон провел львиную часть промелькнувших столетий. Сияли багряными глазницами оскаленные физиономии демонов и духов, которые таили в себе только яд и жестокость. Бледной яростью пылали лица темных богов, от лика которых волоски на коже Диары вставали дыбом.
Даже короткого взгляда на все это хватало, чтобы некромантка почувствовала себя отравленной. Больной. Истерзанной…
Видения кончились так же быстро, как появились. Девушка резко вдохнула, будто вынырнув из пучины черного, засасывающего болота.
— Я понимаю, почему ты не хочешь становиться человеком, — проговорила она вдруг мысленно, так же, как и Бьельндевир, не открывая глаз и стараясь отгородиться от той чудовищной боли, которую все еще причиняли чужие воспоминания. — Вот только ты не можешь быть и драконом.