Интервьюер: Интересно было бы узнать, какое метафизическое… толкование может быть дано анархизму и анархии в частности.
Гиперанархист: (Заметно оживившись в голосе и жестикуляции.) Для начала нужно разобраться в том, что именно значит «анархия». Как я понимаю, на сей счет Вам лично, кроме избитого определения анархии как безвластия, сказать нечего. (Интервьюер, едва заметно улыбнувшись, пожимает плечами.) Допустим, если мы обратимся к дословному переводу с греческого, то «анархия» будет означать уже не безвластие, но безначалие. Казалось бы, принципиальной разницы здесь нет, но стоит учесть, что если приставка «ан» означает исключение, отрицание чего-то, то корень «архе» значит «начало», а если быть точнее, то «первоначало». Такова, пожалуй, принципиальная суть анархизма. Вообще, сам «изм» очень затрудняет понимание гиперанархизма, поэтому хочу оговориться сразу, что (картинно кашляет), с точки зрения гиперанархиста, анархия и анархизм — далеко не одно и то же. Понимаете, о чем я?
Интервьюер: (Испытав некоторое замешательство.) Если честно, то не совсем.
Гиперанархист: (Озадаченно.) Гм… Тогда постараюсь объяснить… Смотрите, гиперанархизм — концепция метафизическая, духовная, а потому исходит из надлежащего понимания свободы. Да, свобода — общее место, как для анархизма, так и для гиперанархизма. Обе концепции стремятся ко всестороннему раскрепощению и освобождению человека. Только вся разница между ними в том, что если анархизм исходит из себя самого, т.е. из ложно понятой свободы, то гиперанархизм берет за основу истинную свободу — анархию. Причем, если ложную свободу нужно понимать как безначалие, то истинную свободу — как безвластие.
Интервьюер: (Слегка оттолкнувшись к спинке кресла.) Хорошо, а каковы критерии различения между тем, что Вы назвали, с одной стороны, ложной свободой, безначалием, а с другой стороны, истинной свободой, безвластием?
Гиперанархист: А что Вы лично понимаете под свободой?
Интервьюер: Вы отвечаете вопросом на вопрос.
Гиперанархист: (С недоброй, но едва заметной на лице улыбкой.) Я намеренно допустил этот прием, дабы углубить нашу дискуссию.
Интервьюер: (Выпрямляется, слегка задирает кверху голову, резким движением которой вскидывает свисающую на глаз челку.) Вы явно забываете, что у нас с Вами интервью, а не дискуссия.
Гиперанархист: (Сурово.) Да, но все-таки извольте.
Интервьюер: (Жеманно, демонстрируя всем своим видом нежелание отвечать.) Хорошо, раз Вы настаиваете… (Гиперанархист притязательно озирается на собеседницу.) Не знаю, на ум напрашивается такая банальность: свобода — это возможность поступать согласно предписанию закона. Причем совсем не важно, каков этот закон — будь это закон государства, религии, либо же светской этики. Короче говоря, свобода — это то же, что и право выбора. Выбора между дозволенным и запрещенным.