Я обожаю этот осенний сад. Меня туда тянет как магнитом, и все свободное время, данное мне или украденное, я проводила в облюбованном «ромашковом» уголке, где рядом еще цвели два куста роз и был фонтан, иногда даже приносила с собою арфу, на которой немного научилась играть. Как сегодня. И пела, импровизируя по нотам, старую, любимую с детства осеннюю песню, что так подходила этому пасмурному утру.
В осенний сад зовут меня
Воспоминания мои.
Горит оранжевый наряд
И воздух свеж,
И журавли курлычат в небе.
И кажется, что мы с тобой
Не расставались никогда.
Ты, словно солнце и вода,
Живешь со мной, не разлучаясь.
И так подряд уж много лет,
Когда приходит осень вновь.
Хочу найти затихший сад,
Чтоб все мечты
И всю любовь
Вернула память.
И голос твой услышу вдруг.
Слова, как теплые огни,
Зовут меня в былые дни.
Мне не забыть тебя — я знаю…
Вздохнув, кое-как вынырнула из размышлений, и, прикинув, сколько я тут просидела, заставила себя встать: хватятся — несдобровать. Крепко держа арфу, я неспешно направлялась ко дворцу, когда услышала голоса и лязг неподалеку.
Лязг?..
Притормозив, тут же пошла на звук, все ускоряясь, ведомая каким-то нехорошим предчувствием. Но даже худшие ожидания не подготовили бы меня к тому, что я увидела.
За кустами, на знакомой площадке, где обычно тренировался повелитель (каюсь, подглядывала, завораживающее зрелище), помимо охраны, замершей в паре десятков шагов, был только он сам с обнаженной саблей в руке, и Гард.
Гард, стоящий на коленях, с выжидающим взглядом и напряженно сжатыми губами. У самой его шеи — лезвие сабли… А взгляд повелителя жесток и суров. В нем все льды Арктики, приговор… так мне показалось…
Такого всеобъемлющего ужаса я не испытывала еще никогда, даже во время шторма. Весь воздух резко вышибло из груди, будто в сердце воткнули кол.
Приглушенно вскрикнув, я выронила арфу и, не помня себя, бросилась вперед, видя лишь удивленные глаза цвета морозного утра…
— Стойте. Не надо…
Подкашивались ноги, я готова была упасть, голос дрожал и срывался. В голове осталась одна лишь мысль: я переживу все, что угодно, только не это.
Все, что угодно, только не…
В повисшей тишине мой мечущийся взгляд зацепился за что-то блестящее. Сабля. Еще одна, брошенная неподалеку. Пронзенная догадкой, тяжело дышащая я неуверенно взглянула на «жертву» и «палача» — оба они были слегка вспотевшие, в одних рубашках.
Черт, неужели…?
— Не надо что? — Вопросительно выгнув бровь, уточнил Каан, убрав саблю в ножны и недоуменно глядя на меня. Гард тем временем встал и поспешно отвернулся — так принято при появлении кого-то из султанского гарема.