— Барышникова придется отпускать… — словно советуясь с опером, сказал задумчиво Паромов. — На этот раз, кажется, он чист…
— И я так думаю, — отозвался опер вопреки общему правилу оперативников, особенно уголовного розыска, «пропускать» всех мало-мальски причастных к делу через ИВС. — Пусть себе с Богом идет… до следующего раза. Сейчас скажу, что может быть свободен, как муха в полете.
— Пусть, — поддержал опера старший следователь, — а мы займемся Отари Харитоновичем. Теперь с ним можно вести предметный разговор. Желаешь присутствовать?
— Я не против присутствия во время допроса, но хотел бы еще одно дельце провернуть, если вы не будете возражать.
— Какое? — Поднял на опера чуть прищуренные глаза старший следователь Паромов.
— Да так, пустяшное. Разрешите временно взять пас-порт Чавадзе, хочу его одному человеку показать… Даже не паспорт, а фотокарточку владельца.
— Не работникам ли фирмы? — насторожился Паромов. — Если им, то надо это сделать в соответствии с нормами УПК. Но это долгая работа: сначала переснять надо фото, потом полученный снимок еще с двумя похожими приклеить на бланк протокола опознания и только после этого в присутствии понятых, предупредив опознающего об уголовной ответственности по статьям 181 и 182 УК за заведомо ложные показания и отказ или уклонение от показаний. Тут одним часом не решишь. У нашего уважаемого эксперта очень жесткий лимит с фотопленкой. Поэтому он сначала отснимет все пленку, потом приступит к ее проявлению — а нам прикажешь его ждать?..
— Нет, я имел ввиду совсем другое дело, — чуть сконфузился опер.
— Какое? — Уже был более настойчив Паромов.
Старший следователь Карих до этого момента погруженный в допрос своего подозреваемого Гнилых, услышав пикировку своего коллеги с оперативником, прервал собственный допрос и прислушался более внимательно к диалогу Паромова и Кулешова, также не понимая, для какой такой надобности оперу нужен паспорт возможного подозреваемого.
— А, правда, на что тебе, Шурик, чужой паспорт, не в бега же ты с ним собираешься? Так у вас, как я понимаю, уже есть один бегун на длинные дистанции…
Как всегда, Карих был в своем репертуаре — жить не мог без приколов и подначек. И, вообще, на взгляд Паромова, старший следователь Карих даже на изматывающей следственной работе был довольно жизнерадостен и оптимистичен, то ли от молодости это еще оставалось в нем, то ли действительно мать-природа постаралась, жизнерадостных красок не пожалела.
— Ладно, так и быть, я скажу, — заалел лицом Кулешов. — Вы, наверное, скептически относитесь к разного рода прорицателям, экстрасенсам?!!