Она смолкла и стала вытирать рукавом слезы и кровь с лица.
Воцарилась тишина. Прервал ее Гарен Сегирт.
- Превосходно разыгранная сцена. И, если наместник подослал вас, чтобы нас запугать, можете передать ему, что зрелище произвело впечатление, но цели не достигло. Но, поскольку наше соглашение все еще остается в силе... не так ли Вальтер?
Наемник только хмыкнул в ответ.
- Лично я полагаю, - произнес Орнат, - что на воображение сестры Триниты подействовало мое упоминание Горация.Ведь она просто-напросто пересказала своими словами шестой его эпод... о собаке и волке, помните?
- Возможно, - пробормотал Присциан , - возможно..."Что, пес, на мирный люд бросаешься? Знать, волка тронуть боязно?" Но вы упомянули также и Вергилия, провозвестника Нового века. Имело это значение или нет?
Сестра Тринита не ответила. Она продолжала сидеть на полу в обнимку с табуретом, не обращая внимания на то как другие, тихо переговариваясь, покидают подвал. И толко когда мать Изенгарда, хрустя башмаками по осколкам стекла, приблизилась к ней, бегинка неловко поднялась на ноги.
-Ты ведь действительно что-то увидела, - сказала настоятельница. Что? Не хочешь отвечать? Пойми, Бог с ними, с Вергилием и Горацием, даже если в них и кроется отгадка. Мне нужно знать, что ты видела. Может быть, одной из них всех. Даже наверняка.
- А что, как ты полагаешь, я могла увидеть ? - с горечью произнесла сестра Тринита. И мать Изенгарада угадала ответ, прежде, чем бегинка высказала его. - Плаху на площади. И топор, красный от крови.
Поздно ночью сестра Тринита вышла из старого патрицианского дома. Никто не провожал ее и не следил за ней. Не исключено, что о ней просто забыли. Очень скоро она оказалась на площади, которая была совсем рядом. Площадь, несколько часов назад кипевшая народом, опустела. Неделя бурного веселья давала себя знать, а люди нуждались в отдыхе.
Бегинка шла по раздавленным на брусчатке гирляндам цветов, потерянным маскам, разбитым трещотками. Было темно и тихо, и только где-то вдали мелькал одинокий фонарь и позванивал колокольчик.
До конца карнавала оставалось еще два дня. Но это было уже неважно. Масленица проиграла. Победил Великий Пост.