Она шумно выдохнула, развернулась на каблуках и направилась к моему столу. Схватила лежащий сверху конверт и сунула мне его в руки. Тот самый конверт, который она попросила отправить.
— Читай! — приказным тоном произнесла соседка.
— Это же твое письмо, — я подняла на нее удивленный взгляд. Я снова ничего не понимала, и это порядком раздражало.
— Я же прочитала твое, — сухо заметила она. — Думала, это письмо ты сразу прочитаешь.
— Я не читаю чужие письма!
— Ох, какая молодец, — ехидно протянула она. — Ну, раз не хочешь читать, я расскажу. В этом письме говорится о том, что мой род задолжал крупную сумму королевскому банку. Все, что у нас осталось, — жалкие гроши, недвижимость и титул.
— Эмм…
— Я подумала, ты будешь чувствовать себя спокойнее, зная мою тайну. Поймешь, что я не пойду об этом рассказывать направо и налево, ведь ты знаешь, что хранится в письме, и можешь меня приструнить! — Теперь ее голос сорвался на крик, в глазах застыли слезы. — Но нет, моя соседка непроходимая принципиальная дура! И чтобы ты знала, я не планировала читать твое письмо! Я выходила из комнаты, когда ты была в купальне, а вернувшись, увидела его на полу. Ящик стола был выдвинут, потому, прочитав и поняв, что оно не мое, положила его на место.
— И я должна была об этом догадаться?! — огрызнулась я. Черная дымка развеялась с рук, да и Кальма пока не давала о себе знать. Но вот внутреннее раздражение никуда не делось.
— А я что, должна была прийти к тебе и в зубах притащить отчет, радостно виляя хвостиком?! Моя семья и без того не в самом лучшем положении, чтобы портить мою репутацию проживанием с куртизанкой в одной комнате. Потребительски относиться к своей репутации могут либо очень богатые, либо очень бедные люди. И уж поверь, не в моих интересах так СЕБЯ подставлять. И из-за тебя, из-за какого-то придурка, решившего, будто эта сплетня чего-то стоит.
— Я не девица легкого поведения! — ощутила подходящую к горлу истерику. — Сколько раз и скольким людям мне это надо объяснить?! Я вообще… никогда и ни с кем не…
Уж не знаю, то ли это общая атмосфера в комнате, то ли навалившаяся тяжесть от сегодняшнего дня, но на моих глазах тоже возникли слезы. Я настолько удивилась этому факту — я очень редко плачу! — что даже позабыла держать язык за зубами, казалось, кто-то подталкивал меня говорить все то, о чем следовало молчать. О чем я не рассказывала ни Лилите, ни Влату с ребятами, с которыми у меня уже как-никак какое-то подобие дружбы завязывалось. Нет, я решила поделиться именно с Кристин, с которой мы, ну очень мягко говоря, не ладили.