Счета, счета, счета… Он надеялся никогда больше не увидеть простыней с цифрами, не делить один оборот стрелок на десятые доли, не потеть в конце месяца, чтобы, подбирая минуты тут и там, преодолеть нижний предел в двести часов.
— Что же касается этики, — гнул свое Мизер, — то мы имеем грубейшее злоупотребление доверием клиента. Об этом необходимо поставить в известность дисциплинарную комиссию ассоциации юристов.
Он смолк, предоставляя противной стороне возможность высказать свое мнение.
— Мне казалось, вы хотите избежать излишней шумихи, — заметил Рой. — Такие коллизии должны разрешаться в частном порядке, но все мы знаем, что они нередко выливаются на публику. Если Кайлу официально объявят порицание или, хуже того, лишат его лицензии, то об этом мгновенно раструбят все газеты. «Сотрудник известной юридической фирмы „Скалли энд Першинг“ выведен из состава коллегии адвокатов» — вас обрадует подобный заголовок в «Нью-Йорк таймс»?
Четверо из семи партнеров с негодованием покачали головой, и Кайл понял: нервы у них на пределе, как и у него. Еще бы, ведь подобная новость бросила бы тень и на их собственную репутацию. Самые выгодные клиенты уйдут к конкурентам, а за ними потянутся и другие. Уолл-стрит будет затоплена волной сплетен о чудовищной бреши в системе безопасности легендарной «Скалли энд Першинг».
— Планируете ли вы, мистер Макэвой, остаться в Нью-Йорке? — спросил Мизер.
Увидев разрешительный кивок Бенедикта, Кайл ответил:
— Нет.
— Очень хорошо. Если вы согласитесь отказаться от юридической практики на территории штата Нью-Йорк, то мы забудем о вопиющем нарушении этики.
— Я согласен, — быстро произнес Кайл, наверное, слишком быстро — так ему не терпелось покинуть душный город.
Мизер принялся шелестеть бумагами, будто в повестке дня имелся еще десяток вопросов. Фактически она была исчерпана. Недолгое совещание оказалось не бессмысленным. Фирма обрела возможность совершенно официально расстаться с Кайлом Макэвоем — отчитав его и выслушав его извинения, и теперь обе стороны могли с облегчением сказать: «Попутного ветра!»
— Где сейчас эта пресловутая коричневая панель? — поинтересовался Уилсон Раш.
— Заперта у меня в офисе, — ответил Бенедикт.
— И на ее жестком диске только файлы категории «А»?
— Только они.
— Мы бы чувствовали себя спокойнее, если бы наши люди из службы безопасности взглянули на нее.
— В любое удобное для вас время.
— Однако нам нужно присутствовать при этом, — веско заметил Делано. — В случае ареста Бенни Райта панель явится уликой номер один.
— Скажите, в поисках уже наметился какой-то прогресс? — спросил Мизер, явно уходя в сторону от главной темы совещания.