Он опустился на стул: согбенные плечи, уткнувшийся в грудь подбородок, в облике ни намека на гордыню. Смотреть по сторонам не было необходимости: он кожей ощущал на себе придирчивые взоры.
Положив руку на плечо Патрика, Сэнди прошептал ему что-то ободряющее.
Дверь распахнулась вновь. В гордом одиночестве вошел окружной прокурор Т. Л. Пэрриш и проследовал к своему столу, установленному напротив места Патрика. Он был известен всем как человек, почти лишенный честолюбивых помыслов, который не стремился пересесть в новое, более высокое, кресло. Трудился Пэрриш в ходе судебных процессов методично, без всяких намеков на небрежность. Основной целью его работы было добиться смертного приговора.
Он считался среди прокуроров штата вторым по количеству утвержденных обвинительных протоколов. Пэрриш уселся рядом с шерифом. Чуть сбоку расположились агенты ФБР Джошуа Каттер, Брент Майерс и двое других, имен которых прокурор не знал.
Бейлиф призвал всех к порядку и приказал встать. Появившийся в зале судья Карл Хаски проследовал к своей скамье.
— Прошу всех сесть, — прозвучали первые его слова.
Люди опустились на свои места.
— Слушается дело «Штат против Патрика С. Лэнигана», регистрационный номер 96-1140. Ответчик присутствует?
— Да, ваша честь, — приподнялся со стула Сэнди.
— Попрошу вас встать, мистер Лэниган. — Хаски повернул голову к Патрику.
По-прежнему в наручниках, тот медленно отодвинул стул и поднялся — согбенная фигура, подбородок и плечи опущены. И это была не игра: сильнейшее успокоительное действовало не только на мышцы, едва справлялся со своей работой и мозг.
Патрик застыл в неудобной позе.
— Мистер Лэниган, у меня в руке копия акта, подписанного большим жюри присяжных округа Гаррисон, где утверждается, что вы лишили жизни неизвестного человека, за что и обвиняетесь в умышленном убийстве. Вы прочитали этот акт?
— Да, сэр, — приподняв подбородок, твердым, насколько это было возможно, голосом ответил Патрик.
— И обсудили его со своим адвокатом?
— Да, сэр.
— Что вы можете сказать по этому вопросу?
— Не виновен.
— Ваше утверждение принято. Можете садиться. — Покопавшись в бумагах, Хаски продолжил: — Суд, по собственному усмотрению, налагает на ответчика, адвокатов, полицию и следственные органы, на всех свидетелей и каждого из своих сотрудников запрет на разглашение любых материалов данного дела, вступающий в силу с настоящего момента и действующий до окончания процесса. Желающие ознакомиться с текстом данного решения могут взять у меня копии. Любое несоблюдение решения будет рассматриваться как неуважение к суду, и нарушитель понесет суровое наказание. Без моего одобрения никто не имеет права сказать представителям прессы хотя бы одно слово. Вопросы, господа адвокаты?