А самово ажно хмурит где-то внутри. Такое што-то…
— Зараза! Санька, назад, и заткни пока своё пузо могучим потом! Тётя Песя, вы никуда, а я за врачом.
— Шо такое?! — Затревожилась та, и ажно сковороду от испуга на пол — бац! Только бычки жареные по дощатому полу разлетелись, маслом ево пятная. И сковородка заплясала, гудя.
— Ой вэй, тётя Песя! — Уже совсем издали говорю, чуть не с улицы, — Не хочу заранее думать о вас гадости, но похоже таки на тиф. Если и нет, то лично я буду рад за всех нас, но тока через доктора!
Та только рот открыла, закрыла… да с трудом до табурета дошла, пока всехний кот рыбу подъедал, давясь и фыркая от горячево.
— Не волнуйтесь, — Отвечаю, — за деньгами вообще не переживайте, их есть у меня, и даже без отдачи! Саня! Бегом обуваемся в башмаки, штобы не выглядеть у доктора как оборванцы и босяки с Молдванки! Пусть мы и немножечко да, но люди вполне серьёзные и даже немножечко уважаемые!
Обулись, да и как втопили вдвоём! Только я и успел, што кепку на голову вдеть, да деньги сдёрнуть из тайника. Не те, которые тёте Песе на сохранность, а те, которые шахматные. Тоже так ничего, не мало!
Выскочили с Молдаванки, да бегом! Я до извозчика, а тот раз! И кнутом машет, скотина такая!
Думает, я с ним похулиганить решил.
— Штоб тебе якорь заместо анальной пробки встал после жёниного форшмака, да зацепился там всеми лапами на недельку! — Пожелал я ему скупо, потому как поругаться хоть и захотелось, но тревожно за время. Отбежал до другово, нашаривая на ходу полтину и сразу ту над головой, — Госпитальный переулок, к Еврейской больнице!
Домчались быстро, и я сразу до доктора. Санька с уже ополтиненным извозчиком ждать остался. Знаю уже, как надо, штобы пропустили — ассигнация в руках над головой, да не самая мелкая, пятирублёвая. Служители больничные на входе сразу пустили, только санитар — пожилой здоровенный идиш, поинтересовался:
— Тебе до какого доктора так спешно?
— До тово, который на тифу!
— Сам? — Чуть шатнулся от меня санитар, окинув цепким взором.
— Соседи.
Всево через несколько минуточек доктор вышел. Молодой ещё совсем, как для доктора.
Непредставительный. Худой, без очёчков и седины. Тьфу, а не доктор! Даже усы так себе — из тех, што для надо отращивают, а не щегольские от души.
Ехали пока, я етому Хаиму Исааковичу про симптомы и порассказал.
— Доплатить бы, — Потребовал извозчик встревоженно, обернувшись на ходу, — за такое-то беспокойство! Тифозных возить, так за ними потом пролетку мыть, и не абы как! Полдня таки потерял с тифозным заказом через свою доброту!