А вот к европейцам есть. Арабы и африканцы себя не просителями и беженцами ощущают, а скорее этакими справедливцами.
Европейцы лезут к ним, выкачивая недра и проводя гуманитарные бомбардировки? Ну так и нечего удивляться потоку людей, хлынувших в прекрасную Европу, и не собирающихся работать. Пособия воспринимаются как несправедливо маленький налог от Европы на экономическую, а порой и военную оккупацию их родных стран.
Снимаю квартиру вместе с парой алжирцев. Такие себе чёткие пацанчики, ну да не мне пенять. Нормально всё.
— Русский! — Окликнул меня по возвращению с курсов Ахмед, выгуливающий во дворе малолетних отпрысков, — Зайдёшь посмотреть? Течёт!
— Хоть сейчас!
— Сейчас нет, — Замялся тот, — дома только жена, а женщине наедине с чужим мужчиной, сам понимаешь…
— Звони, подойду!
Так вот и кручусь. С утра курсы, по вечерам приспособился в гетто подрабатывать. Сюр полный, вот уж чего не ожидал от «Прекрасной Франции». Иначе представлялось себе, сильно иначе.
А с другой стороны и удобна подработка такая. Местные, в гетто, всё больше криворукие и ленивые. Если и могут сделать что-то хорошо, то будут делать это до-олго…
Сантехника, мелкий ремонт по электрике и бытовой технике, да хоть и обои поклеить! Заработки разовые, но для «поддержания штанов» хватает. В обрез.
Хотя в последнем больше учёба виновата. Как-то затянула. Мыслишки появились — сдать экзамены пусть и не в Сорбонну, так в один из колледжей. Есть программы и для иностранцев. Хоть бы и по сантехнической части, но инженером. Диплом европейского образца, и… себе-то уж что врать!?
Самореализация, мать её. Шанс. Назло всем. Спившимся к херам одноклассникам; классной, мать её, руководительнице и всем, кто предрекал мне пролетарско-помоечную жизнь.
* * *
Дурацкий сон! Присыпается иногда такое, што ни уму, ни сердцу. Куда ево приткнуть? Пляски снящиеся на пользу денежную пошли, да и железячные сны тоже ничего так, интересно! Как с машиной вожусь, к примеру. Ни хренинушки ведь не понимаю, но интересно! Кажется, што вот- вот пойму, а тогда и ух! И ведь когда-нибудь пойму, вот ей-ей! Пусть не сразу, а только краешком, но мне бы только ухватиться за самый кончик, а там и размотаю весь клубочек железячный.
А это так, только душу разбередил. Вылезает такое, из прошлой жизни, и начинает орёл Зевесов клевать, только не печень, а душу и мозг. Кто я, да как, да как там родные… не помню ведь никого и ничего, а беспокоюсь ведь!
Хуже нет такой ситуации! Не помнишь ничего и никого, а беспокоишься. Сюр! Иррациональное бессознательное.