Известное дело — Москва, это большая деревня. И я в этой деревне весь такой… как это… социализированный!
Кручусь посреди толпы, слушаю. Записывать бросил, потому как народ нет-нет, да и косится. Так и по уху прилететь может, хоть разобижайся потом весь. Небось ещё и пардону не запросят!
Народ текстильный выглядит так, што поставь рядышком оборванца пропойного с Хитровку, и здешнего работягу честного, так ей-ей, не отличишь! Только если у хитрованцев рожи всё больше водовкой потрепаны, да кулаками собутыльников, то у работяг чахоткой и испарениями ядовитыми.
Слабогрудые все, перхотные, чахоточные. Лица иссера-жёлтые, у некоторых ажно с прозеленью. Кожа язвами изъедена да угрями, а зубы! Вот где ужас. Вот уж действительно — нечего терять!
И жёсткие, несмотря на всё. Вот ей-ей, таким винтовки в руки, да здоровья чутка, так куда там гвардии! Сметут. Только цель должна быть настоящей, а не «За бога, Царя и Отечество». Эти — не поймут и не примут.
Лидеры стачки столпились у помоста, слова оттуда доносятся плохо. Ввинчиваюсь в толпу, и пробиваюсь, получив не один тычок в бок иль подзатыльник.
Всё! Вцепился, корнями врос, с места не враз сорвёшь. Гляжу, почти и не мигая, штоб вот всё превсё запомнить!
Лица стачечных лидеров такие себе, будничные и торжественные одновременно.
Странные, будто на иконах. Лики. Понял чуть погодя. Они уже умерли. Смертники, не рассчитывающие остаться живыми. Если не сразу, то чуть погодя — слабогрудые, они не переживут заключения.
Сверху сыпется мелкий снежок, но истаивает, не долетая до земли. Оттепель. Мелкие росные капли слезами ложатся на лидеров стачки.
— … установление рабочего контроля над капиталом, формирующимся из штрафов, — Диктуют выборные лидеры требования рабочего коллектива, — и деньги эти можно использовать только на выплату пособий рабочим. Также штрафы не должны превышать пяти копеек с заработанного рубля. Возвращение отменённых ранее праздничных дней…
… — увеличение числа фабричных инспекторов, повышение заработной платы.
— … послать делегации, предлагающие присоединиться к стачке. Не только к текстильщикам, но и к представителям всех рабочих коллективов.
— Не лишнее? — Засомневался писец, — С Иваново-Вознесенска послали уже.
— Пиши! — Пожилой рабочий огладил усы, — Проще решится на такое, если ты не первый!
— А… — Перо застрочило по бумаге.
— Еду-ут! — Пронеслось над толпой, — Власти фабричные, и представители губернатора! Вперёд рванулся… не пускают. Закаменела толпа, локтями сцепляться начали, баб и детвору с подростками назад выдавливают.