Оц, тоц, первертоц — кушает компот,
Оц, тоц, первертоц — и мечтает снова
Оц, тоц, первертоц — пережить налёт.
На етих словах все начали смеяться и хлопать.
— Двойра! — Заорал кто-то из подвыпивших мужчин, — Я в этой песне вижу её как наяву!
Кланяюсь и продолжаю:
Бабушка вздыхает, бабушка страдает,
Потеряла бабка и покой и сон.
Двери все открыты, но не идут бандиты,
Пусть придут не шестеро, а хотя бы вчетвером.
На етих словах так обсмеялись, што танцевать чуть не пять минут пришлось, пока мал-мала не успокоились.
Не выходит бабка вечером на улицу
Принимает бабка на ночь порошок
Под вечер вытаскивает жареную курицу
Пусть придут не четверо, хотя б один пришел!
— Причём любой! — Заорал всё тот же мужчина, — Не буду говорить за кого, но в здесь есть таки люди, навещавшие Двойру с визитами за отсутствием мужа!
Не гуляют бедные, и не спят, молодчики,
Не пугают бабушек, к ним врываясь в дом.
Не кутят с девицами эти злоналетчики,
Принимают доктора сразу вшестером.
Тётя Песя при етих словах чуть себе ладони не отбила, так хлопала. А то! Когда твою врагиню вот так вот, прилюдно, но всякой бабе приятно!
Как услышал дедушка за бабушкиных штучек
И не вынес дедушка бабушкин позор,
Он хватает бабушку за белые ручки
И с шестого этажа скинул на забор.
Оц, тоц, первертоц — бабушка здорова,
Оц, тоц, первертоц — кушает компот,
Оц, тоц, первертоц — и мечтает снова
Оц, тоц, первертоц — пережить полёт.
Песню пели несколько раз, уже всем двором, напугав всех котов нестройным хором. Пели и танцевали, а потом сильно нетрезвая мать невесты долго прижимала меня к пышной груди и называла несчастным мальчиком, которому бы родиться в правильной еврейской семье, а вышло вот так!
— Резко ты незнакомого человека, — Негромко сказал Санька.
— А чего она?! Фирку нехорошо…
— Даже так? Ого!
— Да вот, — Развёл я руками, — Так оно вот…
Вышли ещё затемно, до восхода солнца чуть не целый час. Ёсик с близнецами тащилися сзаду, время от времени тяжко, с подвыванием, зевая и ругаясь иногда негромко, когда под ноги попадалось разное. Мы то с Санькой ничево так, деревенские всё ж, привыкшие вставать не што с петухами, а и пораньше. Бодрячком держимся, только што темновато идти проулочками здешними.
Вокруг Лёвка крутится, не затыкаясь ни на секунду. Говорливый мальчишка! Младше нас всево на год, но такой любимчик мамин, да со старшими братьями, што кажется вовсе уж малявкой. Умом понимаю, што ето не он малявка, а мы с Санькой повзрослели до срока, но вот так вот!
Размахивая руками, Лёвка рассказывал о прелестях ловли бычка и о ево разновидностях, которых прямо ой! И все вкусные. Забавный мальчишка, и даже внешность такая, чудная. Сам светленький, как настоящий ашкеназ, но носатый и лупоглазый притом. Вот смотришь на него и кажется, што смеху ради волосы свои кудрявые покрасил. Ну и так, руками тоже бойко махает. Смешной!