– Она была там. Я сам ее туда отвел.
– Значит, она ушла, прежде чем я подъехал.
«Бестолковая сучка», – подумал Роми. Как можно вести дела, когда эти сучки действуют против него, вечно норовят все испортить? Шлюхи безмозглые. А теперь они сделали идиота из него самого.
– Где Анни Парини, господин Белл?
– Я найду ее.
– И поскорее. У нас в запасе не больше месяца. – Шофер махнул рукой. – Можете вылезать из машины.
– А мои деньги?
– Сегодня вы ничего не получите.
– Но я же сказал, у меня еще одна в залете.
– На этот раз мы сначала хотим получить свое. Последняя неделя октября. И не потеряйте товар. А теперь выходите, господин Белл.
– Мне нужны…
– Выходите.
Роми вылез, хлопнув дверью. Машина тут же рванула с места, оставив его в бессильной ярости.
Он двинулся по Третмонт-стрит, его раздражение нарастало с каждым шагом. Он знал, где обитает Анни Парини; знал, что может отыскать ее – и отыщет.
Слова шофера не шли у него из головы: «На этот раз не потеряйте товар».
Зазвонил телефон, пробудив Тоби от такого глубокого сна, что у нее сложилось впечатление, будто она выныривает из непролазной трясины. Нащупав трубку, она сбила ее с рычага. Телефон с глухим стуком упал на пол. Перекатившись в кровати, чтобы добраться до телефона, она краем глаза взглянула на часы. Было ровно двенадцать часов дня – для нее то же самое, что для других полночь. Трубка завалилась за тумбочку. Потянув за провод, Тоби удалось ее достать.
– Алло!
– Доктор Харпер? Это Роби Брэйс.
Она силилась припомнить, кто этот человек и почему его голос ей знаком.
– Дом престарелых в Брэнт-Хилле, – напомнил он. – Мы виделись два дня назад. Вы спрашивали меня про Гарри Слоткина.
– А, да. – Она села, сон внезапно слетел с нее без остатка. – Спасибо, что позвонили.
– Боюсь, что сказать особо нечего. Передо мной сейчас медицинская карта Гарри, и тут значится, что он совершенно здоров.
– Там совсем ничего?
– Ничего, что могло бы объяснить заболевание. В данных внешнего осмотра ничего интересного. Анализы на вид хорошие… – До Тоби донесся шелест перелистываемых страниц. – Здесь есть анализ на полный гормональный профиль – все в норме.
– Когда это было?
– Месяц назад. Значит, то, что вы видели в неотложке, какой-то острый случай.
Она закрыла глаза и почувствовала, как ее желудок снова сжимается от волнения.
– Ничего нового не слышно? – спросила она.
– Сегодня утром прочесали пруд. Его не нашли. Что, полагаю, к лучшему.
«Да. Это значит, что, возможно, он еще жив».
– В любом случае больше я ничего не могу вам сообщить.
– Спасибо, – сказала она и повесила трубку.