– А в Раю нет театров, – сказал Кроули. – И почти нет кино.
– Меня искушать даже не пытайся, – сказал Азирафель несчастным голосом. – Знаю я тебя, змей старый.
– Только представь, – безжалостно продолжал Кроули. – Ты знаешь, что такое вечность? Знаешь, что такое вечность? Нет, скажи, ты знаешь, что такое вечность? Вот смотри: стоит большая скала, представил? В милю высотой. Огромная скала, высотой в милю, на краю Вселенной. И вот каждые тысячу лет – птичка.
– Какая птичка? – с подозрением в голосе спросил Азирафель.
– Такая птичка. И каждую тысячу лет.
– Одна и та же птичка каждую тысячу лет?
– Ну… да, – неуверенно сказал Кроули.
– Нехилый возраст у птички…
– Ладно. И каждую тысячу лет эта птичка летит…
– Ковыляет. С ходунками.
– …летит к этой скале, и точит себе клюв…
– Постой-ка. Не выйдет. Отсюда до края Вселенной просто куча… – ангел, шатаясь, помахал руками, чтобы показать, сколько именно, – куча чего только не! Вот…
– А она все равно туда добирается, – настаивал Кроули.
– Как?!
– Не важно!
– Наверное, в звездолете, – сказал ангел.
Кроули решил несколько ослабить напор.
– Ладно, – сказал он. – Пусть так. Короче, эта птичка…
– Но мы же говорим о крае Вселенной, – рассуждал Азирафель. – Так что если это звездолет, тогда такой, из которого на другом конце вылезают твои потомки. Так что ты им должен об этом сказать: «И, взойдя на гору, сделайте вот что…»
Он неуверенно взглянул на Кроули.
– Что им там делать?
– Поточить клюв о камень, – подсказал Кроули. – Потом она летит обратно…
– …в звездолете…
– А через тысячу лет она прилетает и снова точит себе клюв, – скороговоркой выпалил Кроули.
Над столом повисла особая, нетрезвая тишина.
– Столько сил – только чтобы поточить клюв? – задумчиво произнес Азирафель.
– Дослушай, – упорствовал Кроули. – Смысл в том, что когда птичка сточит скалу до основания…
Азирафель открыл рот. Кроули был просто уверен, что он собирается сделать замечание об относительной твердости ороговевших тканей птичьего клюва и гранитных скальных пород, и рванулся в атаку.
– …обязательный просмотр «Звуков музыки» еще не закончится!
Азирафель замер.
– А ты будешь получать от этого удовольствие, – неумолимо продолжал Кроули. – Искреннее удовольствие.
– Милый мой, но…
– Выбора у тебя не будет.
– Но послушай…
– Вкус у Рая отсутствует начисто.
– Но…
– И ни одного японского ресторана. Даже суши-баров нет.
По внезапно посерьезневшему лицу ангела скользнула гримаса боли.
– Мне это не под силу, когда я пьян, – сказал он. – Ты как хочешь, я трезвею.
– Я тоже.
Оба зажмурились, пережидая, пока алкоголь улетучится из организма, и сели прямее. Азирафель поправил галстук.