Раймон рядом с Гартом, отбивается сам и, зорко следя за врагом, охраняет отца, будто перед ним орифламма[69] или сам король. Вдруг увидел: щит выпал из руки Гарта, искромсанный, расколотый надвое. Нельзя без щита – верная гибель. Сын подлетел, протянул отцу свой щит, а сам остался с одним мечом. И не в силах он уже защитить ни свою грудь, ни голову. А выпади меч из рук – и вовсе смерть.
Но тут Герен вырвался, подоспел, стал рубиться с теми, кто нападал на юного оруженосца. Тот перевел дух. И тотчас – взгляд в сторону отца: как он там? Падают, валятся от его меча враги! Вот упал один, за ним другой, с третьим теперь бьется отец… И вдруг заметил Раймон лучника верхом на лошади. Смотрит тот пристально в одну точку, тетиву натянул, вот-вот сорвется и засвистит стрела… Но куда же направлено ее острие? Прямо в спину отцу!.. Не было времени на раздумья у сына, и тотчас принял он решение – единственное, самое верное: бросился вперед, подставив себя под удар… как Робер, спасший жизнь Бильжо…
Юные сердца! Благородные души! Дети наши дорогие! Что же вы делаете с нами, стариками! Для вас живем, вами дышим, а вы?… Отчего не бережете молодые жизни свои – едва начатые, еще не понятые вами? Ради чего умираете, порою у нас на руках? Ради друга… отца… Есть ли смерть краше этой? Есть ли сердце, которое любит сильнее?… Вечная же слава и память юным героям!!! Они не могли иначе, ибо так их воспитали. Жизнь свою они, не задумываясь, отдают тому, кого любят…
Таков Робер, а за ним и Раймон. Он готов был встретить смерть ради отца, который дал ему жизнь… Но вмешался случай, тот, что порой меняет ход истории человечества. В тот самый миг, когда уже готово было поразить юношу в грудь смертоносное жало, мелькнуло вдруг лезвие меча и отсекло острие, беспомощно свалившееся на землю. Полетела-таки стрела, вырвалась на свободу, но не спела свою победную песню, не добралась до цели; закувыркавшись в воздухе, упала, бездыханная.
Лучник воззрился на всадника с мечом в руке, узнал своего.
– В оруженосца метишь, скотина! – набросился тот на него. – Или мало тебе рыцарей? Пошел прочь отсюда!
Лучник ускакал. Взгляды Раймона и того, кто спас его от верной гибели, встретились. Ни слова не говоря, оба тронули коней навстречу друг другу.
– Благодарю тебя, рыцарь! – произнес сын Гарта, держа меч опущенным. – Ты спас мне жизнь, и я у тебя в долгу.
– Тот, которому ты сам спасал жизнь, похоже, и не догадается сказать тебе те же слова, – ответил всадник на чистом парижском наречии.
Раймон гордо вскинул голову:
– Это мой отец!