Все наши люди, вернувшиеся оттуда, повторяли слова советских заключенных: в отдаленных районах Восточной Сибири (бассейн Лены и Енисея) находятся спецлагеря, отрезанные от всего мира. Туда якобы и перевозили инвалидов. От одного из наших заключенных, который видел эти составы в порте Находка, я услышал следующее: «Кошмарное зрелище, свидетелем которого я был в лагере «Бухта Находка». Однажды на большом судне привезли около 7 000 калек из лагерей Колымы и Чукотки. 70% без ног, причем без обеих ног, без рук, ушей, без носов, слепые и сумасшедшие. Год назад, а некоторые и менее года назад, они были отправлены в лагерь совершенно здоровыми людьми, а сегодня, чудовищно искалеченные, они либо ползут на животе, либо совсем не в состоянии двигаться самостоятельно. Почти все с политическими статьями. Вы думаете, их освободили? Нет. Они были бы компрометирующим свидетельством против режима. Мы часто разговаривали с этими беднягами. Ненависть перехватывает горло, когда я вспоминаю все это. Их не освободили, их везли на верную смерть вглубь Сибири, далеко на север от Иркутска. Я сам работал, готовя для них вагоны. Ушло шесть эшелонов».
Принцип — никто не должен вернуться с Колымы — строго соблюдается. Это касается даже охранников НКВД и чиновников. Конечно же, живут они в относительном комфорте и достатке, но никогда уже не увидят ничего, кроме Колымы». [315]. В. Андерс. «Без последней главы».
Ниже свидетельство врача-заключенного о времени заключения в ИТЛ.
«Почти четыре года прошли с момента моего ареста, и я практически всю войну находился в местах заключений. Возможно, мне завидовали, что я «отсиживался» в тылу и остался жив, когда другие сражались на фронте и гибли. Но завидовать было нечему, т. к. потери в тюрьмах и лагерях были не меньше, чем на передовой. Я знаю, что из призывников 1923 г. рождения лишь три процента вернулись домой, в то время как (в военное время) смертность один процент лагерного состава в день считалась заурядной. Это означало, что через три с лишним месяца все заключенные, не считая «придурков», превратятся в лагерную пыль. Правда, это почти не бросалось в глаза, т. к. постоянно прибывали новые этапы с арестантами, заменяющими умерших». [316]. Левенштейн (Джонстон) Г.-Р. «Марийский лесоповал: Врачом за колючей проволокой».
Такая система ИТЛ обеспечивала поддержание количественного состава трудовых ресурсов, занятых на объектах, полное сохранение секретности работ, а также методичную ликвидацию огромных масс людей, не соответствующих представлению руководства страны о том, какими должны быть граждане будущего коммунистического государства.