Первый кризис разразился во время обеденного перерыва. Судья Харкин объявил его в десять минут первого. Зал сидел неподвижно, пока жюри покидало свою ложу. Лу Дэлл ждала в узком коридоре, сгорая от нетерпения затолкать членов жюри в комнату присяжных. «Рассаживайтесь, – сказала она, – обед будет через минуту. Пока можете выпить свежего кофе». Как только все двенадцать человек оказались в комнате, она закрыла их и отправилась проверить, все ли в порядке у трех дублеров, содержавшихся в отдельной комнатушке неподалеку от зала, а убедившись, что везде все в порядке, вернулась на свой пост и уставилась на Уиллиса, придурочного охранника, которого поставили здесь с заряженным пистолетом в пристегнутой к поясу кобуре кого-то там охранять.
Присяжные медленно бродили по комнате, некоторые потягивались и зевали, другие продолжали знакомиться друг с другом. Разговоры в основном крутились вокруг погоды. Некоторые явно чувствовали себя неловко, что и неудивительно для тех, кто неожиданно оказался запертым в комнате с совершенно незнакомыми людьми, при том что делать им было, в сущности, нечего, только обед маячил впереди как главное событие. Чем же их будут кормить? Безусловно, еда должна быть приличной.
Херман Граймз занял место во главе стола, которое, как он считал, подобало председателю, и вскоре увлекся беседой с Милли Дапри, милой дамой лет пятидесяти, имевшей, как оказалось, слепого приятеля. Николас Истер представился Лонни Шейверу, единственному чернокожему мужчине в составе жюри, который явно тяготился своими обязанностями присяжного. Шейвер управлял одним из бакалейных магазинов, входивших в региональную торговую сеть, и среди чернокожих сотрудников компании занимал самое высокое положение. Он нервничал, был скован и никак не мог расслабиться. Его приводила в ужас мысль о том, что придется оторваться от магазина на целые четыре недели.
Прошло минут двадцать, обеда все не несли. Ровно в половине первого Николас громко спросил:
– Эй, Херман, где же наш обед?
– Я – всего лишь председатель жюри, – с улыбкой ответил Граймз во внезапно наступившей тишине.
Николас подошел к двери, открыл ее и подозвал Лу Дэлл.
– Мы голодны, – сказал он.
Она медленно отложила книгу в бумажной обложке и, взглянув на одиннадцать остальных присяжных, сказала:
– Обед сейчас прибудет.
– Откуда же он следует? – спросил Николас.
– Из закусочной О’Рейли, это здесь, за углом. – Лу Дэлл не поняла шутки.
– Послушайте, мы сидим здесь взаперти, словно цыплята в курятнике, – сказал Николас, – не имея возможности, как нормальные люди, пойти пообедать сами. Не понимаю, почему нам не доверяют и не разрешают пройтись по улице и пообедать в свое удовольствие без разрешения судьи? – Он сделал шаг навстречу Лу Дэлл и увидел заплясавшие в ее глазах серые искорки. – Нельзя ли сделать так, чтобы обед не превращался для нас в ежедневную борьбу?