Опасается, что бергризеры наведаются да заберут, решила Забава, переступая порог парной.
Дрова в каменке к этому времени успели прогореть до багровых углей. Забава сразу повернулась, чтобы принести поленьев, сложенных в углу предбанника — но Харальд ее опередил. Прислонил секиру к стенке и нырнул обратно в дверь. Потом с грохотом сбросил перед каменкой охапку поленьев. Присел, начал по одному подкидывать их на угли…
Под драной рубахой на его плечах заворочались бугры. Змей вскинулся, заворожено уставившись на каменку.
Все как прежде, вдруг мелькнуло в уме у Забавы, стоявшей за спиной Харальда. Он печется о ней, словно о дите малом. И враги пока есть, их житье будет неспокойным до конца срока. Как прежде…
Эта мысль прилетела, обожгла — и Забава торопливо рванула узел на платке. Стянула его с шеи, следом принялась скидывать одежду. Когда Харальд обернулся, на ней осталась только нижняя рубаха.
Сванхильд отчаянно блеснула синими глазами и рывком содрала с себя серую тряпку, укрывавшую ее до щиколоток. Кожа на свету блеснула сливками, яркие отсветы от разгоравшегося пламени потекли по налитой груди — облизывая рыжими языками две ровные чаши. Бледно-розовые ягоды сосков будто созрели за то время, что Харальд ее не видел. Стали ярче, набухли, и вокруг них залегли вишневые тени…
В следующий миг Сванхильд нагнулась, чтобы стащить с ног сапоги.
Харальд смотрел на нее, прижмурив глаза — а руки уже сдирали одежду. Разделся он в мгновенье ока. Шагнул к Сванхильд, желая лишь одного — завалить на лавку, развести ей колени…
Но Сванхильд увернулась и схватилась за лавку, стоявшую напротив каменки. Отодвинула ее от стены, выпалила:
— Садись! Сначала я тебя отмою. От всего, что было…
— Да уж не раз мылся, — прошипел Харальд, уставившись на нее.
Его мужское копье уже вовсю торчало, и по шраму на животе текли жаркие струйки. Тело свело, так хотелось отловить да вжаться…
Однако Сванхильд упрямо отступила за лавку. Хоть и поджала скорбно губы, скользнув взглядом по его животу. Выдохнула, не удержавшись:
— А шрам-то какой!
— Памятка от Одина, — пробурчал Харальд, весь покрываясь потом.
Можно и согласиться, внезапно пролетело у него в уме. Пусть она начнет. А уж он закончит…
И Харальд резко шагнул клавке. Сел, оседлав скамью, распорядился, глядя на Сванхильд из-под опущенных век:
— Начинай!
Над плечом опять едва слышно зашипел змей, но Харальду сейчас было не до него.
Сванхильд уже ухватилась за ведро с разведенным щелоком. Нагнулась, берясь за дужку, и ягодицы оттопырились…
Могла бы и спиной встать, сожалеюще подумал Харальд. Хоть посмотрел бы!