Тварь не выла, не рычала и не визжала даже умирая. Лишь негромко заскулила, глядя на людей невероятно выразительными тёмными глазами, засучила задними лапами, пытаясь встать. Этого ей сделать не позволили. Удары обрушились со всех сторон: ногами, тупыми ножами, толстой деревяшкой, которую где-то успел подобрать Мага. Сообща они забили почти не сопротивлявшегося зверя, лишь старик не участвовал — растирая ладонь и запястье, прислонился к стене. Кровь с перерезанной кожи на пальцах падала тёмными точками на землю.
Постояли несколько минут тяжело дыша, глядя друг на друга и на убитое животное. Присев, Мага осторожно приподнял окровавленную лапу, изучил её, а затем провёл когтём зверя по зажатой в руках деревяшке. Короткая неглубокая линия протянулась на несколько сантиметров, а затем изогнутый коготь вдруг воткнулся глубже, словно сам собой, зацепился, и не сразу удалось освободить самодельную дубину.
— Ка-а-акой зверь… — протянул черноволосый парень. — Опасный, я о таких не слышал.
— Я тоже, — Василий Степанович закашлялся, с трудом закончил фразу: — тоже не слышал.
Женщина-феминистка Лера, носком белой кроссовки задрала верхнюю губу убитого зверя, обнажив белоснежные острые клыки.
— Зато мы теперь знаем, что их можно убивать, — сказала она воинственно.
— Любого можно, милая — старик всё тёр и тёр, баюкал повреждённую руку. Вывих. По крайней мере ему очень хотелось, чтобы это оказался всего лишь вывих. — Заметили, как этот зверь набросился на меня? Не пытался вцепиться клыками, а как волчок закрутился и метил точно в лицо, или шею.
— Да уж, заметили, — девушка отчего-то дёрнулась при слове «милая», но ничего не сказала.
— Чудной зверь, не нашенский. Даже не знаю где такие водятся.
— Это вы ещё серых прыгунов не видели, которые в парке вчера хозяйничали.
Старик хотел сказать, что видел, причём очень даже близко, но очередной приступ кашля заставил его согнуться, а потом Мага, дёрнувший ручку соседний машины, и неожиданно для себя открывший её, сообщил первую радостную новость.
— Бинго! — черноволосый улыбаясь продемонстрировал руку с зажатым в ней брелоком. — Вот эта тачка, — он похлопал по сверкающей полиролью крыше, — нас повезёт назад. Надо осмотреться, может найдутся ещё. Этот магазин работает допоздна, возможно найдём… — он замялся, отвёл взгляд, хмурясь.
— Найдём бывших автовладельцев, — согласился старик. — Всё правильно, парень, не тушуйся.
— Я не… не тушусь? — озадачился тот в ответ, явно не поняв сказанного, и Василий Степанович через силу рассмеявшись, кивнул, хлопнул его по плечу.