Увы, но алкоголь закончился так же стремительно, как и появился. Так было всегда, в их компании единогласно считалось, это самым паршивым законом природы из всех имеющихся. Пришлось вновь идти к бабке-самогонщице, и на этот раз, пошли всей толпой. Маринка, попытавшаяся было воспротивиться этому, получила очередную затрещину. Вот там то Паша и нашёл треуголку, что сейчас красовалась на его голове. Впрочем, это случилось не сразу, сначала они долго стояли, глядя на мёртвую бабку, лежащую в зале.
Шокировано молчали, не решаясь нарушить молчание и не зная, что вообще надо говорить в таких случаях. Всеобщий паралич нарушил Паша. Покопавшись в кармане, он извлёк из него оторванное ухо, бросил на тело.
— Держи старая, это твоё, вроде.
Икнув, упала в обморок Светка. Кто-то издал нервный смешок, кто-то охнул: «ну, ты Пашок, даёшь!», а Пашок, лишь сейчас заметил в бабкином шкафу россыпь вещей: старинная, потемневшая подзорная труба, несколько огромных ракушек, капитанская треуголка, макет корабля, большого, трёхпалубного, и ещё что-то, чего парень уже не видел, прикипев взглядом к головному убору. Пересёк комнату, сцапал с полки понравившуюся вещь, натянув на голову, обернулся к товарищам. Товарищи глядели изумлённо, испуганно, растерянно.
— Участковый тебя… — начал Семён.
— Нету больше твоего участкового, — прервал его Паша. — Ты бы меньше по подвалам сидел, а ещё лучше, попробуй выйти на улицу и пережить там ночь. По-другому бы запел.
Если честно, большую часть ночи Паша просидел, трясясь от страха в каком-то металлическом ящике, типа трансформаторной будки, причём где он это место нашёл и как в него залез — сам теперь не мог вспомнить. Но не говорить же это друзьям?
— Паш, да что происходит то?
— А пошли на балкон, посмотрим на наш город сверху, — махнул рукой Паша, поправив треуголку на голове. И то, как он произнёс слово «наш», заставило компанию посмотреть на него по-новому. С опасливым уважением.
Василий Степанович устало вздохнул. Глупость, если задуматься, в такой ситуации тратить нервы и время на дрязги и пустые споры, но как оказалось, для них, то есть для дрязг и пустых споров, всегда найдётся повод и желающие.
А желающая была, и имя ей Истеричка. Так её назвала девчонка, уехавшая вместе с Максимом, как там её, Катя, кажется. Истеричка, привыкшая работать языком без устали, и сегодня доказала, что во власть попала не случайно. Неся порой откровенную ахинею, сочетая слова в самых диких несочетаемых вариантах, а то и вовсе произнося их без вразумительного смысла, эта невероятная женщина умудрилась склонить почти треть присутствующих на свою сторону, исключительно за счёт харизмы, своей внутренней силы и умения говорить. И не важно, что произносить, возможно она с равным успехом могла вещать на языке Ток-писин с Папуа — Новой Гвинеи, или шелестеть на языке разумных улиток с какой-нибудь планеты Альфа Центавра. Эта женщина, открывая рот, не несла в произносимых звуках смысла, она несла свою волю и собственные бредовые хотелки. Бывает же…