– О, маркиз, вы взломали мои ворота, даже не постучавшись, – тяжело дыша, сказала Маргарита. – Вы – настоящий сын Марса, и я надеюсь еще не раз быть сраженной вашей пикой…
Арман скатился с нее, что-то неразборчиво промычав, но тут же вскинулся – к постели подошел Анри, в одной рубахе до колен, победно салютуя кубком:
– Я в вас не сомневался, дорогой друг! Выпьем же за любовь! – он проследил, чтобы Арман выпил все до дна, и принялся ласкать Маргариту, казалось, ничуть не удивленную таким поворотом дел. Медленными движениями крупных губ Анри трогал маленький вишневый сосок, одной рукой сжимая грудь, а другой – снова задирая женщине юбки.
Его сорочка спереди оттопырилась и намокла, обтянув набухшую головку, крупную и темную – Арман отвел глаза, вновь почувствовав смятение.
– Милый маркиз, вам жарко… – проворковала над его плечом вторая дама, подойдя со спины, и споро начала расстегивать на нем дублет, вскоре полетевший на ковер – вместе со штанами и чулками, оставив кавалеру только сорочку, а затем опустилась перед ним на колени, лаская губами его срамные места.
Помутившимися глазами Арман смотрел на золотистый пробор Луизы, на развившиеся пряди, мерно колышущиеся в такт ее движениям, на смоляные волосы Маргариты, что змеились по подушке в такт толчкам Анри… Белые руки комкают сорочку на широкой спине герцога, обнажая крепкие ляжки в штриховке темных волосков и повязку над коленом – след схватки у моста Сен-Мишель…
Низкий стон Маргариты перешел в крик, Анри задвигался чаще – Арман зажмурился и едва не рухнул на колени от неистового наслаждения, белым огнем вспыхнувшего под веками.
– Два-два, – подвел итог Анри, когда Арман, еле передвигая ноги, ведомый за руку Луизой, рухнул на кровать с другой стороны. – Дамы, мы вас не утомили?
– Еще чего! – возмущенно воскликнула Луиза, разливая по кубкам следующую бутылку. – Я слышала, некая прекрасная собой жена адвоката из Пуатье так впечатлилась речью пастора-гугенота, что отдалась шести школярам прямо под виселицей на Старом рынке – лишь бы каждый прочитал на память по куску проповеди! И услаждала братьев по вере покорно и с улыбкою, в то время как католику не удалось бы получить у нее ни одного поцелуя, даже за дублон. Неужто мы уступим гугенотке?
– Ни за что, – хрипло протянула Маргарита, протягивая руку за вином. – Мой любезный Анри, вы проявите стойкость?
– Стойкость я проявлю, – Анри наклонился и запечатлел на губах Маргариты долгий поцелуй. – Но проповеди – не моя стезя.
– Ах, проповеди нам прочитает каноник Нотр-Дама, что захаживает сюда по четвергам, – утешила его Луиза. – Он и в постельных делах хорош, и в речах – хоть и уродлив, что твоя мандрагора!