— Как хочешь, — сказал Шалго.
Когда Марианна простилась с доктором Агаи, она долго еще стояла в воротах. Мария Агаи действительно была на вилле. Отважная женщина, уйдя от преследования после перестрелки и убедившись, что за ней нет слежки, поспешила к Марианне, во-первых, для того, чтобы предупредить ее о случившемся, а во-вторых, для того, чтобы узнать, нельзя ли ей несколько дней отсидеться на вилле. Но Марианна, объяснив ей, что здесь оставаться крайне опасно, не могла придумать ничего другого, как написать записку доктору Шавошу с просьбой укрыть Марию в клинике. А подробности, дескать, ему расскажет сама доктор. Марию же она заверила, что, хотя Шавош и не коммунист, а только антифашист, он тем не менее наверняка поможет ей. И вот сейчас Мария Агаи, не оборачиваясь, быстрыми шагами удалялась по направлению к Венскому шоссе. На Марианну произвел тяжелое впечатление рассказ доктора Агаи. Свое угнетенное состояние Марианна старалась развеять тем, что неотступно думала о Кальмане. Она все время твердила себе: «Спокойствие, только спокойствие. С нами не может случиться беды». Она прошла в библиотеку и, взяв один из томов энциклопедического словаря «Larousse», стала его перелистывать, рассматривая иллюстрации. Однако ей вскоре надоело это занятие. Внезапно ею вновь овладело беспокойство. Бросив словарь, она побежала в котельную. Котельная была пуста. Она увидела только очищенные колосники, а чемодана с оружием как не бывало. Но Марианна не удовлетворилась этим, а сняла с полки фонарь и осветила помещение; правда, и теперь она ничего не увидела — только просторную топку и широкий дымоход.
Наконец она успокоилась. Снова поднялась наверх, села на веранде и задумалась. Если она выйдет замуж, то обязательно переселится из этого старого дупла: она никогда не чувствовала себя хорошо на этой вилле, которая вполне могла сойти и за дворец.
Снаружи позвонили. Марианна подумала, что это вернулся Кальман. Удалось ли ему укрыть отца? Нервы ее напряглись. Она вскочила с места, вошла в комнату, закрыла окна и дверь, опустила занавески затемнения и включила свет. Потом прошла в ванную комнату и привела себя в порядок, поправила прическу, слегка подкрасила губы и быстро вышла из комнаты. Сделав несколько шагов вниз по дубовой лестнице, она замерла на месте: внизу стояли два человека в немецкой форме. Оба были высокие, светловолосые, мундиры плотно облегали их фигуры.
— Кто вы такие? — спросила она.
— Фрейлейн Марианна? — обратился к ней тот, что был чуть повыше ростом, с голубыми, как фарфор, глазами и белесыми ресницами. Он медленно стал подниматься по лестнице. Девушка стояла как окаменелая. Ей вдруг захотелось заплакать из-за того, что это пришел не Кальман.