Перстень с печаткой (Беркеши) - страница 6

— Я уже принял необходимые меры. — Несколько минут Шавош задумчиво молчал, словно проверяя мысленно, все ли он сделал. — Профессор Калди знает тебя?

— Нет, не знает. А я знаю старика, слушал его лекции.

— У профессора Калди есть вилла на Таборхедьском шоссе.

— Где это?

— В Обуде, на склоне Розового холма. Виллу ты скоро сам увидишь, а вот о старике я кое-что тебе расскажу. — Доктор, куривший обычно сигары, на этот раз закурил сигарету. — Калди человек со странностями, — продолжал он. — Унаследовал большое состояние, но не придает ни малейшего значения ни деньгам, ни имуществу и растрачивает средства на какие-то глупости: он собирает антикварные вещи. Наверно, поэтому он и купил у черта на куличках этот уродливый дом, в котором не менее десяти комнат. Профессор больше находится в Сегеде, чем в Будапеште; он преподает там в университете и проживает у младшей сестры своей жены Белы Форбат.

— Художник Форбат — его зять?

— Да.

— Старик, несомненно, антифашист, и это всем известно. Свои убеждения он настолько открыто высказывает, что их не принимают всерьез. Поэтому Калди не вовлекают и в движение Сопротивления — в конспирации он ни черта не смыслит. Что у него на уме, то и на языке. Некоторые утверждают, что старый чудак потому отваживается так откровенно высказывать свои мысли, что кто-то его поддерживает. Летом сорок второго года его несколько раз допрашивали в контрразведке; на него пало подозрение в связи с тем, что его ассистент, Миклош Харасти, оказался членом нелегальной коммунистической партии. Харасти жил у него. Правда, до судебного разбирательства дело не дошло, так как, по официальным данным, молодой человек покончил с собой. Это неправда. Его адвокат утверждает, что он умер от пыток. Относительно же Калди ничего не смогли доказать, вероятно потому, что и не стремились к этому, ибо видели, что старик не имеет ничего общего с коммунистами. Его имя известно в зарубежных университетах; после первой мировой войны он несколько лет жил в Париже и Веймаре.

— Да, странный он человек, — проговорил Кальман. — А его дочь?

— Марианна? — спросил задумчиво Шавош. — Интересная девушка. Миклош Харасти хотел жениться на ней. Во всяком случае, его влияние на нее было несомненно. В сорок втором году она, правда, еще не была причастна к движению, ибо тогда она провалилась бы. Однако я вполне допускаю, что теперь Марианна поддерживает связь с коммунистами.

— А из чего ты заключаешь, что девушка занимается подобной деятельностью?

— Я не утверждаю этого, а только предполагаю. Словом, завтра ты переселишься на виллу Калди и станешь там садовником.