Впрочем, любовью является и христианская любовь, в том числе с присущим ей милосердием, которое, делая ставку на всеобщее и неизбирательное почтение к человеку, приобретает особый оттенок благодаря допущению необходимости помощи объекту данной любви. В зависимости от того, как акцентируется она на одной из сторон, милосердие означает либо должное почтение, либо же надлежащее сострадание, однако лишь в дополнительной характеристике вызванного этой любовью чувства. В качестве примера можно привести любовь к ближнему, благотворительность, попечительство, проповедь любви, дарение любви, сердечная забота и т. д. В данном случае мы подразумеваем духовное дополнение. Поскольку милосердие предполагает отказ от банального уважения, чем нивелируются права естественной любви, когда предпочитаемый, высоко ценимый объект любви становится постижимым как внутри совершенно «извращенный», происходящий из концепции «враждебной любви». Теперь давайте посмотрим, как Спаситель, в котором мы видим основателя христианского мира как наиболее противопоставленного языческим демонам и языческим героям, согласно Евангелиям называл себя «Сыном человеческим». Тем самым он обожествлял человека, равно как и очеловечивал «Отца Небесного». В основе павлинистской «любви к Богу» кроется канонизация человека как выразителя простой личности, в отношении которой вся природа является лишь его поживой либо же инструментом выражения «воли к власти».
Подобно тому, как, в отличие от «любви к вещи», когда принимается рассудительное решение, «любовь человеческая» проявляется в сердечной предрасположенности, мы полагаем, что слово «расположение» (склонность, наклонность, тяготение) в его буквальном значении совершенно чуждо «симпатии». Согласно выбираемому объекту предпочтения можно выделить несколько видов склонности.
Расположение к определенным вещам или же их явленным качествам и характеристикам: любовь к морю, горам, лесу, лощинам, звездами, облакам, озерам, цветам, животным (собакам, кошкам, лошадям, птицам), скалам, югу, солнцу, весне, лету, осени, зиме, определенным мелодиям, запахам, к звукам флейты, определенному архитектурному стилю, жанру живописи, различным объектам искусства. Если же мы говорим о «любви к Родине» как патриотизме, то здесь выделяются две стороны, одна — более важная, вторая — менее значимая. Любовь к чему-либо явно несет на себе отпечаток предпочтения чему-то, что может расходиться, подобному тому, как сильная антипатия иногда может гипертрофироваться и принимать форму так называемой идиосинкразии.