– Спасибо.
Раздался громкий сигнал одного из поездов, и Нина быстро обогнула край рельсов – самый конец линии – и, пройдя вдоль ограды депо, вышла на какую-то неописуемую улочку в той части Бирмингема, где ей никогда прежде не приходилось бывать. К радости Нины, прямо за углом нашлось маленькое кафе для рабочих, с запотевшими от пара окнами, и Нина истратила последние пять фунтов на сэндвич с беконом и чашку горячего чая. В окно ей было видно, как «Леди Аргайлшира», теперь уже не так тяжело нагруженная, пятилась задом, выходя из депо, чтобы отправиться дальше, в Лондон.
Суриндер вовсе не сияла дружеской улыбкой, когда сонно открыла Нине дверь.
– Хорошо съездила? – спросила она. – Почему так быстро вернулась?
Нина хотела было рассказать ей все, но передумала.
– Долгая история, – только и сказала она.
– Ну, входи, – проворчала Суриндер. – Я возьму свободный день, чтобы перетащить все эти книги. Когда начнем?
– Ну… – пробормотала Нина, гадая, не следует ли сначала выпить кофе, а уж потом обсуждать положение дел.
Кофе был сварен, и деваться теперь было некуда.
– Понимаешь… Дело вот в чем. Я не могу здесь припарковаться.
– Что это значит?
– Мое заявление на парковку отклонили. Фургон слишком велик для Эджбастона.
– А, вот почему ты так быстро вернулась. Ты сбежала!
– Не совсем так.
– Значит, ты просто не купила фургон. Но, Нина! – Суриндер поставила пустую кофейную чашку на шаткую стопку романов эпохи Регентства, и те с готовностью посыпались на пол. – Что же ты собираешься делать со всем этим?!
Момент выглядел подходящим.
– Но я его купила! – выпалила Нина.
– Ты не… ты – что?
Слегка растерявшись, Суриндер огляделась вокруг, попутно уронив новые издания романов Оруэлла.
– Поосторожнее! – поморщилась Нина.
– Поосторожнее? Нина, какого черта с тобой происходит?! О чем ты думаешь? Почему ты не позаботилась о парковке до того, как скупать все эти проклятые книжки?
– Не знаю. Я просто предполагала, что с этим проблем не будет.
– Какого черта ты отдала все свои деньги, не понимая, что делаешь?!
– И этого я тоже не знаю. Я… я думала, что не смогу пройти через все это, если стану долго откладывать.
– Нина!..
Нина никогда не видела Суриндер в такой ярости. Она сразу почувствовала огромную усталость, а на глаза ее тут же навернулись слезы.
– Нина, я старалась быть терпеливой! Старалась помогать тебе, когда дела у тебя шли хорошо и когда дела шли плохо. А ты все скупала и скупала книги, ты покупала их, когда шел дождь и когда светило солнце, но…
«Наверное, – думала позже Нина, скорее в надежде, чем в ожидании, – это просто визгливый голос Суриндер заставил тогда все выглядеть ужасным». Он поворачивал дело так, что виноватой во всем выглядела только сама Нина.