Маленькое существо двинулось вперед, потом замерло.
– Он застрял, – сказала Нина, когда овца снова болезненно заблеяла. – Он застрял! Я не могу продвинуть его дальше!
– Не беспокойтесь, – сказал Леннокс, доставая кусок веревки. – Вот, выньте руку и потом наденете петлю на копыта.
– Вы хотите вытянуть ягненка веревкой? – вытаращила глаза Нина.
– А вы бы предпочли кесарево сечение?! – рыкнул Леннокс, быстро завязывая петлю и передавая веревку Нине.
Рука Нины превратилась в нечто отвратительное. Хотя внутри овцы было тепло, в пристройке царил леденящий холод, а Нине пришлось снять куртку и закатать рукава, что ей совершенно не понравилось. Она слегка дрожала, забирая веревку и снова засовывая руку в овцу, но после нескольких неудачных попыток она как-то умудрилась накинуть петлю на копытца.
– Отлично, – в очередной раз кивнул Леннокс. – Вы готовы? Потому что я собираюсь тянуть, но если вы не готовы, мы подождем.
– Фермерское дело совсем не такое, каким я его представляла, – сообщила Нина, беспокойно поглядывая на конец веревки в руках Леннокса.
– Ну, знаете, существует много такого, о чем вы не прочитаете в книгах, – проворчал Леннокс. – Вы готовы или нет?
– Пожалуйста, скорее, – попросила Нина. – Я замерзла до смерти!
– Хорошо. Раз… два… три!
Нина убрала руку, и Леннокс мягко, не дергая и не напрягаясь, потянул веревку – сначала медленно, потом быстрее, – и внезапно наружу выскочил слепой, мокрый ягненок.
– Ой! – вскрикнула Нина. – Ах, боже мой!
Леннокс, прищурившись, посмотрел на нее.
– А вы чего ожидали, черт побери?! – спросил он. – Чего-нибудь упакованного в пеленки?
И тут овца, радостно напрягшись, испустила из себя второго крошечного ягненка, и тот упал на солому и поднял голову, глядя вокруг себя рассеянными, ничего еще не видящими глазами, и Нина задохнулась.
– Вау!!!
Нина как следует отмыла руки, пока Леннокс обтирал малышей свежим сеном, заглядывал в их рты и носы, предоставив послед мамаше. А потом, что было и вовсе изумительно, крошечные существа поднялись на дрожащие ножки, словно и не испытали огромных тягот появления на свет, и стояли, покачиваясь, издавая тихие непонятные звуки. Они были совершенно очаровательны, Нина просто не могла отвести от них взгляд. Она присела рядом с ними на корточки.
– Боже мой, боже мой! – твердила Нина. – Вы только посмотрите на них! Это потрясающе! Потрясающе!
Она зачарованно таращилась на малышей, а те каким-то чудом, а скорее повинуясь инстинкту, нашли свою мать, расслабленно лежавшую на боку, и точнехонько отыскали нужные места на ее животе, чтобы тут же начать сосать молоко. У Нины от восторга подступили к глазам слезы. Овца, испытавшая чудовищную боль и совершенно измученная, сумела все же изогнуться так, чтобы начать вылизывать своих малышей.