– Маршал, – спросил меня Клемансо, похожий на измученного и смертельно уставшего моржа, – прошу сказать нам всю правду – есть ли у нас надежда победоносно закончить войну? Я уже даже не мечтаю о возврате Эльзаса и Лотарингии, нам бы сохранить довоенные границы.
Услышав слово «Лотарингия», Пуанкаре, уроженец департамента Мёз, находившегося в составе этой исторической области Франции, лишь тяжело вздохнул. Похоже, что ему так и не удастся осуществить свое самое большое желание – вернуться победителем на родину предков.
– Господа, – я старался, чтобы сказанные мною слова прозвучали как можно убедительней, – могу сказать вам лишь одно – победить Германскую империю и ее союзников мы не сможем. Почему? Да потому, что у нас просто некому воевать. Люди настолько измотаны войной, что любой приказ о прекращении перемирия и о начале боевых действий может привести к массовому неповиновению, или даже к началу вооруженного мятежа. Уж поверьте, мы, французы, умеем бунтовать. И хорошо, если солдаты просто воткнут штыки в землю и разбредутся по домам. Вполне вероятно, что штыки солдаты воткнут не в землю, а в своих командиров, а потом отправятся сюда, чтобы сместить вас, господа. Так именно произошло в России. Я бы не хотел, чтобы подобное случилось во Франции.
Пуанкаре и Клемансо снова переглянулись. Похоже, что они и сами думали о том непоправимом, что может произойти в нашей стране. Потом Клемансо внимательно посмотрел на меня.
– Скажите, маршал, а что если поставить позади наших войск солдат из колоний? Таким образом год назад мы сумели остановить дрогнувшие части, установив позади них сенегальцев с пулеметами. И остановили. Может быть, и в этот раз у нас всё получится?
Я криво усмехнулся. Месье Клемансо, конечно, не зря имеет прозвище Тигр, но похоже, что он просто плохо осведомлен о том, что сейчас происходит у нас на фронте. Надо дать ему на этот счет разъяснение.
– Господин премьер-министр, в этом случае мятеж вспыхнет уже через час после отдачи подобного приказа. Немедленно начнется резня – французские части вместе с частями Национальной гвардии станут убивать солдат, набранных в наших колониях. Их и без того ненавидят все французы. Аннамиты и сенегальцы не проявляют большой храбрости в окопах, но зато они лихо грабят и насилуют в нашем тылу. Они массово дезертируют из своих частей, сбиваются в вооруженные банды и наводят ужас на деревни и даже небольшие города. С ними приходится вести настоящую войну.
– Маршал, неужели все обстоит именно так? – спросил меня потрясенный Пуанкаре. – Если верить вашим словам – а у меня нет оснований вам не верить, – Франции угрожает страшная опасность. Надо немедленно заключать мир с бошами – и чем быстрее, тем лучше. И срочно рвать с нашими союзниками – британцами. Сейчас нужно спасаться, забыв о каких-то там договорах и союзах. И пусть меня потом осудят – я буду знать, что все сделанное мною сделано во имя нашей любимой Франции.