Другие пассажиры, немного успокоившись, ушли от горящего автобуса и спрятались в зелёнке. А женщину я посадил на первую попутку, которая ехала в направлении Николаевки.
Только женщина отъехала, укропы стали бомбить с новой силой. Оставшиеся пассажиры сгоревшего автобуса стали разбегаться. Я вспомнил, что неподалёку есть широкая бетонная труба, проложенная через асфальтированную дорогу, ведущую к АЗС в Семёновке. Труба спокойно могла вместить всех людей. Многие последовали моему совету и быстро туда залезли. Я лежал на траве рядом с этой трубой и кричал остальным, чтобы они туда вползали. Но у одного мужчины, видимо, сдали нервы, и он побежал в полный рост. Тут же от прилетевшей мины он получил осколок в правую ногу.
Что же, новый трёхсотый. Всё как обычно — жгут, давящая повязка, вколоть ничего не успел, так как сильно долбили. После оказания первой помощи я связался по рации с Вохой и попросил его подогнать машину к семёновской автозаправке. Но Воха сказал, что будет только через минут 40, так как находится в Славянске с Мотором. Тогда я решил тоже словить попутку, только в направлении Славянска. И хоть при таких обстрелах гражданские машины ездили очень редко, ждать нам пришлось недолго. Водитель, видимо, уже не раз проезжавший через обстреливаемый посёлок, гнал очень быстро. Я его всё же смог остановить. Довезти раненого он согласился, и мы поехали.
Как только мы пересекли самый опасный участок, я смог достать свой набор с ампулами, чтобы вколоть «антишок» потерпевшему. Пока набирал лекарство в шприц, мне захотелось почему-то высунуть в открытое окно руку. До сих пор не помню зачем. Как только я её высунул, почувствовал ужасную боль. Сразу сложилось такое впечатление, что мне в руку попал либо осколок, либо пуля. Поднёс её к себе — ничего нет. Ни раны, ни крови, а болит адски. Остаётся думать только одно — ушиб. Но откуда? Неужели на просторной дороге моя рука могла столкнуться с каким-то препятствием? Но думать времени тогда не было. Я вколол раненому «антишок» одной рукой и дальше ехал, скрипя зубами от боли. Меня тогда аж стошнило. Бывает такое, когда происходит резкий выброс адреналина. А при травмах, ранениях и т. д., он, как известно, повышается.
Раненого я довёз в госпиталь. Там меня уже все знали, так как я почти каждый день привозил им «работу». В госпитале работали местные медсёстры и один врач. Большинство медперсонала, боясь погибнуть, выехало из города. Но некоторые остались и лечили людей сутками, на износ. Представьте, каждый день к ним поступали пациенты — горожане с болезнями или ранениями, ополченцы. А так как город находился в частичной блокаде, то пациентов только прибавлялось. Многим нужны были операции в областных центрах или крупных городах, но возможности отправить их туда почти не было. Поэтому все лежали в славянском госпитале и обхаживались героическим персоналом.