Пока мы ели, девушки спрашивали, не видят ли нас украинские снайперы и угрожает ли нам какая-то опасность, пока мы на открытом пространстве. Их заверили, что мы сидим в «слепой зоне», но стоит выйти на парковку колбасного цеха, которая находилась с северной стороны здания, укры замечают движение и стреляют по нашим позициям с удвоенной силой.
Но наше заверение потерпело фиаско, когда в соседнее здание прилетела «стодвадцатка». Девушки впервые услышали так близко разрывы снарядов, и Воха побежал прогревать машину, чтобы от греха подальше их отвезти. Тем временем Ташкент их быстро отвёл в здание мясокомбината, где толстые стены защищали от любых осколков.
Мы сначала все забежали туда, но тут мне в голову пришла дурная мысль: сесть на велосипед и с российским триколором прокатиться несколько кружочков по парковке — на виду у укров. А то стыдно каждый раз прятаться по норам из-за конченных фашистов.
Когда бомбёжка немного утихла, я взял в руки русское знамя и, держась одной рукой за руль, двинулся на велике в сторону простреливаемого участка. Ташкент с Артистом тоже вышли из укрытия, чтобы поржать над моими выкрутасами и заснять на допотопный мобильный телефон.
Так, сделав несколько кругов с развевающимся российским флагом, я вернулся к входу в мясокомбинат и зашёл в укрытие. Среагировали супостаты с опозданием, через минуту-две после моего одиночного «перформанса» они продолжили долбить по Семёновке, только уже непосредственно по нашему зданию и парковке[155].
Девушки в это время сидели глубоко в укрытии, поэтому ничего толком не видели и не поняли. Ташкент перед их отъездом выволок несколько брикетов первосортной говядины в дорогу гостям, а я решил прокатиться с ними в Николаевку.
В глазах девушек чувствовался небольшой страх, но он не перерастал в панику, хотя машина отъезжала с мясокомбината под усиливающимся с каждой минутой обстрелом. По дороге я рассказывал смешные истории и успокаивал девушек, особенно блондинку, которая сидела со мной рядом.
Уже стемнело, когда мы подъехали к дому одной из девушек. После того, как мы занесли в квартиру на четвёртом этаже мясо, девушки позвали нас к себе на чай. Вместе с чаем был горячий душ и стирка вещей. Гражданку мы взяли с собой, чтобы переодеться. Пока вещи стирались, я увидел под диваном весы и попросил взвеситься. Табло показало 61 килограмм, а у Вохи чуть больше, но когда я решил надеть на себя всю экипировку, цифра возросла до 95. Получается, я носил около 35 килограммов каждый день по 15–18 часов. Мне стало до того интересно, что я принялся взвешивать всё по отдельности. Так, автомат с подствольником и ВОГом внутри весил 5,5 килограммов, броник где-то 12, разгрузка — 13, шлем — 2,5, наколенники и налокотники чуть меньше килограмма и берцы каждый граммов по 400.