В одну из ночей укропы обстреливали фосфорными «зажигалками» территорию мясокомбината, что бывало до этого довольно редко. Несколько цехов уже пылали ярким пламенем, издавая громкий треск[162].
Мы прятались в основном в здании мясокомбината, где были самые толстые стены и длинный коридор с несколькими выходами. В какой-то момент Гене надоело сидеть, и он вышел с камерой на улицу. Ему хотелось снять, как горят крыши соседних домов. Я вышел за ним.
Вокруг нас всё пылало, даже вольер загорелся. Моментально мы с Геной вспомнили, что в нём закрыты щенята с мамой. Я быстро скинул разгрузку и автомат, чтобы удобней бежать, и направился к вольерам. Крыша почти догорала, и вокруг собачьей клетки везде был огонь. Я сначала заколебался, стоит ли туда лезть, вдруг собачек уже не спасти. Но потом подумал, что огонь ещё не так велик и попробовать стоит. Деревянной палкой я кое-как раскидал упавшие горящие доски и оказался рядом с вольерами. Внутри никого не было видно, скорее всего, собачки забились в угол, где было ещё не так жарко. Клетка закрывалась на верхний крючок, чтобы собаки не достали его. Я с трудом в темноте его нащупал и открыл дверь. Но собаки сами не выходили, поэтому мне пришлось забраться внутрь и выгонять их самому. В вольере у них действительно было жарко. Освобождённые собачки выбежали на волю и растворились в ночной темноте.
Так как тушить никто не приезжал уже давно, пламя погасло только к утру. Соседний цех по изготовлению колбасы выгорел дотла. Нам сильно повезло, что огонь не перебрался на наше здание, потому что тогда пришлось бы и нам перебираться в другое место. Пожар уничтожил в колбасном цехе всё специальное дорогущее оборудование для изготовления колбасных изделий, но главное, что остались живы собачки.
Одно время, пока у нас не было УАЗа, мы с Артистом рассекали по Семёновским владениям на корейском внедорожнике «SsangYong», который нам благосклонно пожертвовал Воха. Правда, получили мы его в полусломанном состоянии. Так как он весь был напичкан электроникой и коробкой-автоматом, когда у него что-то навернулось в компьютерных мозгах, никто починить его уже не мог. Мы его возили на многие СТО, но никто не брался за работу из-за сложного ремонта.
Поломка заключалась в том, что компьютер управления в машине находил какую-то неполадку в системе и автоматически глушил двигатель. Таким образом ехать было практически невозможно: через каждые пять-десять минут езды мотор глох и приходилось останавливаться, чтобы завестись заново. Но для оживления заглохшего «SsangYong» было недостаточно повернуть ключ зажигания. «Кореец» (по нашим подозрениям «китаец») заводился только после того, как в топливный патрубок впрыскивали несколько миллилитров бензина. От паров бензина при поворачивании ключа зажигания дизельный автомобиль через раз заводился и был способен проехать следующий небольшой отрезок дороги. Во время езды из выхлопной трубы он выпускал огромные клубы чёрного дыма и громко тарахтел.