— Ко мне пойдёшь?
Я говорю:
— Пойду.
— Ну, давай, иди, собирай вещи, говори близким, что ты теперь у меня воюешь, а на машину поставим пулемёт и будем ездить, кошмарить укропов.
— Хорошо, не вопрос.
Съездил домой, своим всё объяснил, и с у мая я был официально зачислен в его ряды. Ну, и тогда мы начали плотное общение. Он, я, Кирпич и Боцман. Наша четвёрка была. Как-то вот так с ним и познакомился».
После гибели Моторолы Воха командует батальоном «Спарта».
Во второй половине апреля меня, Кирпича и Боцмана отправили на усиление блокпоста «БЗС», что располагался возле бензозаправочной станции. Командовал блокпостом ополченец Рысь. В дальнейшем проявил себя смелым бойцом и стал героем видео, где наши спасли раненого украинского лётчика[71].
Начмед Леля в интервью для книги вспоминала, как оказывала помощь этому пилоту, которого притащил на себе Рысь:
— В тот день, когда Рысь притащил лётчика, я была на СБУ. Я долго не могла понять, почему Рысь диким криком кричит: «Лёля! Лёля! Сюда!» Когда они вытащили его из машины, положили на траву прямо во дворе «избушки»[72], мы не поняли, что это украинский лётчик, в первую минуту все думали, что это свой. Со мной был врач реаниматолог. Если бы не он, мы бы ничего не сделали. А с ним мы сработали очень слаженно. У лётчика была порвана бедренная артерия, бедренная вена и сломана кость. Из-за большой кровопотери он мог только стонать, сжав зубы. Он оставался в сознании, не разговаривал с нами. Но мы старались его «вытащить». Мы спасли ему жизнь и спасли ему ногу[73].
После того как он более-менее зажил, его отправили к родственникам на Украину. Но, к сожалению, человеческая неблагодарность не знает границ…
На следующий день, после того как он попал в Изюм к родственникам, он тут же дал интервью о том, как мы его пытали и мучили. Хотя на самом деле его бросили на поле свои же, забрав у него при этом пистолет. Когда выяснилось, что это украинский лётчик, нашим парням из госпиталя пришлось оборонять его от гражданских, которые готовы были его просто разорвать. Но я считаю, что если он ранен — он уже не враг, он уже пациент в первую очередь. Поэтому не делала различий между ранеными ни в Славянске, ни позже в Донецке. В основном, в 99 % случаев, солдат ВСУ бросали свои же, пожалев для них даже пулю. Никогда мы не издевались, мы оказывали всяческую помощь. Плюс к ним приставляли охрану, чтобы народный гнев их не нашёл.
На блокпосту всё протекало в обычном режиме. Местные ополченцы проводили досмотр транспорта, сидели в секретах. А нас прислали на усиление, так как разведка доложила в штаб о том, что готовится атака нацгвардии на этот объект.