– Надо позвонить Акилу. – Сама мысль внушает радостное волнение. Но стоит Саре поднять трубку, как сердце начинает лихорадочно биться, язык прилипает к нёбу.
– Давай я. – Либби отнимает у сестры телефон.
У Акила длинные гудки. Никто не отвечает.
– Значит, сами отведем Чарли, – решает Либби.
Его дом всего в нескольких кварталах, но округу наводнили солдаты в камуфляже и тяжелых ботинках, винтовки вскинуты на плечо, по улицам громыхают похожие на танки грузовики.
– А вдруг нас заметят? – беспокоится Сара.
Солдаты запросто могут забрать двоих малолетних детей, живущих в зараженном доме.
Однако Либби уже сует босые ноги в белые ковбойские сапоги. Потом привязывает обрывок веревки к ошейнику, получается подобие поводка. Она точно идет, а Сара пусть остается, если хочет. В конце концов, приятно оказать такому милому мальчику небольшую услугу.
Они снова петляют по лесу, среди мертвых, высыхающих деревьев. Девочкам невдомек, какими эти леса были до засухи. Словно такова природа здешних краев, где каждое десятое дерево голым скелетом торчит на фоне тех, кто еще пытается выжить.
Девочек не покидает ощущение слежки. В шелесте крон чудятся шаги солдат, в порхании крыльев – зловещий шепот. Они стараются идти как можно быстрее.
Однако ни в лесу, ни на улицах, мелькающих среди стволов, им не попадается ни души. Иногда повисает такая тишина, как будто они одни в целом мире.
Сквозь деревья дом Акила выглядит вполне буднично: большие чистые окна, алые шторы, цветы в горшках на крыльце. Гараж открыт, внутри различаются сваленные в угол велосипеды и модель робота – научный проект Акила. У стены выстроились три чемодана – наверное, все, что они успели привезти из Египта, когда сбежали оттуда посреди ночи.
Сара вдруг цепенеет от смущения.
Только потом она вспомнит свет: фонарь на крыльце почему-то горит, люстра в столовой сияет как ночью.
Внезапно Чарли срывается с поводка и мчится в дом. В ту же секунду девочки замечают – входная дверь распахнута настежь.
– Ау? Есть кто дома? – зовет Либби.
У двери валяется рюкзак Акила, учебники разбросаны.
Девочки проводят в доме буквально минуту – достаточно, чтобы увидеть оставленный на столе ужин, полчища мух, перелетающих с супа на хлеб.
Чарли непрерывно лает.
– Надо уходить. – Не успев договорить, Сара замечает то, что должна была заметить с самого начала: неровную букву Х, намалеванную черной краской на входной двери.
Бедняга Акил: пережить один кошмар, чтобы угодить в другой. У Сары на глаза наворачиваются слезы.
– Эй, вы! – доносится гневный оклик из соседнего дома. Из окна второго этажа высовывается мужчина в маске для дайвинга. – А ну прочь отсюда!