Примерно тогда же Бену начинают сниться сны. Они обрушиваются стремительно. Стоит задремать хотя бы на пару минут, и сны тут как тут, прорывают шлюзы сознания. И неизменно – всегда – в центре этих снов, словно засевшая в голове мелодия, – Энни. Всякий раз она возвращается в мелочах, о которых Бен даже не подозревал: в стуке, с каким ее бальзам для губ катится по столешнице, в свежем аромате мыла, в том, как она отращивает ногти, пока те не начинают ломаться, поэтому они всегда неровные и разной длины. Временами Бен слышит ее шаги, звук слива в унитазе, вот она тихонько сплевывает в раковину, вот мурлычет себе под нос, но пение обрывается досадливым: «Зараза!», когда жена в очередной раз ударяется мизинцем о расшатанную паркетину.
Сны всегда заканчиваются одинаково – плачем голодного младенца.
Прогулки умиротворяют Грейс. Как, собственно, и Бена – все равно других занятий нет. Поэтому они гуляют два, три, четыре раза на дню. Это сосна, объясняет Бен, шагая по улице, а это сосновая шишка. Вот наши тени – твоя и моя, они растягиваются по мостовой, потому что солнце стоит низко в такое время года. Называется такое время осень. Вон люди на крыльце, говорит Бен со слезами на глазах, изнуренная женщина, повторяющая: «Нет, нас до сих пор не выпускают», – она зовется мамой. Мальчик рядом с ней – ее сын. Вот тротуар. Вот улица. Вот паутина. Скворечник. Автомобиль.
Но не для всего удается подобрать слова.
К примеру, как охарактеризовать мужчину в синем пластиковом комбинезоне, ползающего средь бела дня на четвереньках.
Бен замечает его за полквартала. Пальцы мужчины теребят капюшон, дергают за маску, движения порывистые, но бессмысленные. Паника чувствуется даже за сотню футов. Наконец мужчина срывает с головы капюшон. Под ним – совсем молоденький парнишка, взмокшие черные пряди прилипли ко лбу.
Он лихорадочно бормочет что-то нечленораздельное. Но больше всего настораживает взгляд – пустой, застывший.
Бен пятится. Руки машинально стискивают малютку, словно мышцы запястий живут отдельной жизнью и действуют еще до того, как разум успевает принять решение.
– Эй, вы в порядке? – окликает Бен.
Парень в комбинезоне не реагирует, не оборачивается. Вместо ответа он взбирается на капот припаркованного неподалеку «универсала». Ноги соскальзывают из-за бахил, надетых поверх обуви.
Кто-то из соседей припадает к окнам.
– Вы в порядке? – снова спрашивает Бен.