Он ухмыльнулся.
— Условия… о да. Условия. Когда ты здесь появилась, это первое, о чем я подумал.
Он назло тянет время?.. Господи, он что — не понимает, что, если Максим погибнет, мне уже ничего не будет нужно, что через несколько минут я сама стану мертвой.
— Теперь мне не нужно думать, какие условия ставить.
— О чем ты? Я не понимаю тебя. Я ничего не понимаю. Я не хочу сейчас играть в интеллектуальные игры. Я просто… я просто сейчас сойду с ума. Ты спасешь его или нет?
Мой голос срывался, я смотрела на него и понимала, что держусь из последних сил, я близка к истерике. Внутри меня все готово взорваться.
— Лагерь Карима давно атакован. Там все мертвы. Все выжжено дотла.
У меня перехватило дыхание, и я пошатнулась от пульсирующей боли в висках и накатывающего приступа адской тошноты.
Я слышала его сквозь туман, в голове гудело. В висках пульсировала кровь. Мне казалось, что я слепну, а голос чеченца доносится как сквозь вату. Я пошатнулась… то, что он сказал, означало только одно — я опоздала. Максим мертв. Моя жертва напрасна.
Ты идешь и продолжаешь тянуть меня за собой. Мои колени и ладони стерты в кровь. Я цепляюсь за настоящее. Кричу во весь голос, кричу так, что по стеклам моего сознания побежали трещины, но меня никто не слышит. И ты… не слышишь. Перестань тянуть, отпусти меня. Ты держишь, мысленно. Я знаю это. Но на сколько хватит длины цепей, не знаю даже я… Ни та, которая ненавидит тебя всеми фибрами души, ни та, что больше всего на свете хотела бы упасть в объятия твоих предательских рук.
Р.C. Вдохни в меня жизнь…
(с) Наталья Дольникова
В голове нарастал шум, и мне казалось, я превращаюсь в камень, и эта боль сковывает все тело. Боль от застывания. Как обморожение всех конечностей с нехваткой воздуха. И голос Шамиля доносится издалека. Я больше его не слышу. Не хочу слышать. Пошатнулась, но Шамиль подхватил меня под руку.
— Пошли, я тебе кое-что покажу, и ты поймешь, насколько глупо звучало все, что ты здесь наговорила. Глупо, но интересно. Лишний раз не мешало проверить. Люблю устраивать допросы и очные ставки.
Я не сопротивлялась, шла по инерции, ноги отказывались слушаться меня, но железные пальцы Шамиля сжимали мою руку чуть повыше локтя и не давали упасть. Он подтащил меня к двери, распахнул ее настежь ногой и выволок меня на улицу, протащил по узким проемам между несколькими домами и, крепко сдавив мой локоть, кивнул в сторону группы боевиков с автоматами.
— Никогда не давай каких-то клятв и обещаний. Особенно, если не знаешь, с кем связалась. И условия все бесполезны, что мне взять с тебя, женщина? Я уже и так все получил. Но разговор был интересен… все же убедился, насколько глупы бабы, как овцы. И мне интересно — совпадение ли это… или как там говорят — судьба? Никого не узнаешь?