Шах внимательно слушал, не забывая наблюдать за пленницами. Вот они миновали еще одну ловушку, и впереди осталась только сингалка, через которую они скакали, если он, конечно, верно определил. Не ошибся, Бирна прошла сквозь нее, не отключая, да и с идущим следом за ней Яком ничего не случилось.
Вскоре к ним присоединился Термик, которому очень обрадовался Кузнец:
– Здорово, железяка, рад что ты живой. А то я уж подумал, что эти бабы тебя упокоили.
– Все в порядке, – тупо сообщил андроид.
– На диво скучный металлолом, – в очередной раз грустно констатировал Эдгар.
На этот раз дорога обошлась без каких-либо сюрпризов и, спустя полтора часа, показался выход из тоннеля. Снаружи их встретил холодный зимний дождь и ночная тьма. Эрона все чаще взвизгивала, наступая на обломок или на камень, похоже, ноги она изранила капитально. Шах уже пожалел о своей позиции, он никогда не относил себя к садистам, и чужие страдания не доставляли ему никакого удовольствия. Надо было ее хотя бы обуть, дорога была бы гораздо легче.
– Что будет с нами дальше, вы ведь нас не отпустите? – развернувшись к Шаху и глядя прямо в забрало шлема, с вызовом спросила главная амазонка. Она стояла под ледяными струями дождя и старалась не вздрагивать, ее длинные волосы мгновенно намокли и теперь некрасиво липли к спине и груди. Она пыталась говорить твердо, не показывая, как ей плохо.
– Я всегда держу слово, – открывая забрало, ответил Шах. – Забирай свою стражницу и валите, мины я деактивирую, я не желаю вам зла, хоть вы и убили моего человека. Но если вы решите вернуться, пеняйте на себя.
– Шах, – встрепенулся Як, – ты так их и отпустишь? Хрен с оставшимися, пусть живут, обойдемся без геноцида, но она должна заплатить за смерть Болида.
Жданов посмотрел на приятеля.
– Это его вернет? Это принесет нам что-то хорошее? Тебе будет легче, если ты затрахаешь ее до смерти, или что ты там придумал? На все мои вопросы ответ нет.
Як хотел что-то сказать в ответ и даже рот открыл, но потом снова закрыл, похоже, его аргументы были так себе.
– Не надо, – подойдя к нему, успокаивающе, с нежностью в голосе произнесла Акме. – Шах прав, ее гибель ничего не изменит, как не изменит это нелепое пророчество, эта маленькая община лесбиянок обречена на вымирание и безвестность, у них нет будущего. Отпусти их. Пускай идут, хватит крови.
– Есть у кого еще возражения? – посмотрев на своих друзей, спросил Жданов.
Все отрицательно покачали головами.
– Хорошо, – улыбнулся Шах. – Прощай Эрона, иди с миром, и все же задумайся нам тем, что услышала, в таком виде ваша община обречена.